проклятьями, а потом закрыла глаза устало, повалилась без сил и залилась слезами.
Сабир повернулся к Кериме и сказал внешне безразлично:
– А я решил, что ты заболела.
Она ответила, как ему показалось, с вызовом:
– Я в прекрасной форме.
– Рад слышать это.
Она игриво потрепала его по щеке и тихо сказала:
– Разве не видишь, что ты для меня дороже самой жизни?
Ты имеешь дело не со словами. Ты попал в ситуацию, которая чревата неприятностями. И за это придется расплачиваться. Он сказал лукаво:
– И ты для меня тоже. И даже больше. Чем ближе отъезд, тем печальнее у меня на сердце.
– Почему ты заговорил об отъезде?
– Какой смысл молчать? Молчание его не отсрочит.
– А мы его будем оттягивать сколько можно. Много тут не придумаешь, но алчность – это единственное, что сохраняет свою силу над мужем.
– А кроме того, он – не решение проблемы.
– Но все же это своего рода инъекция в экстренном случае.
– Значит, мужа эта сторона дела волнует?
– Еще как! Ему не столько важны деньги, сколько как я их трачу.
– Ревнивый?
– Невероятно. Но между нами соглашение, которое я должна соблюдать, иначе все будет потеряно. А чем ты занимаешься? У тебя нет иного дела, кроме ожидания телефонного звонка?
– Если будет нужный звонок, все проблемы исчезнут.
– А мой отец был простым человеком.
– Ну, мой-то – другое дело.
– Как ты его потерял?
– Старая история. Как-нибудь в другой обстановке расскажу.
– А почему он не желает связаться с тобой? Ах, вот они, эти тягостные вопросы. Варианты их безграничны. А она продолжала допытываться:
– Скажи мне, в каком ты окажешься положении, если он не объявится?
– Представь себе положение человека без денег, без родных, без работы.
– А как ты раньше жил?
– Тысячами ворочал, а остались одни десятки.
– Чем ты занимался?
– Ничем.
– Почему бы тебе не подыскать работу?
– Любая работа ничего не стоит но сравнении с той, которую мог бы устроить отец.
– Не понимаю.
– Просто поверь мне.
– 3аймись торговлей.
– Капитала нет и опыта.
– Устройся на службу.
– Нет профессии, нет рекомендаций.– После паузы добавил: – Факт остается фактом: я ни на что не гожусь.
– Кроме любви, – сказала она, игриво перебирая волосы на его груди.
Он улыбнулся в темноте.
– Видишь, как жизнь нас мотает.
– Да, дело сложное. А муж мой – ненадежная опора. – До чего же он стар.
– Верно. Я бы сказала больше: он из тех стойких долгожителей, о которых говорят, что смерть про них забыла.
– Да, жизнь его в любом случае дольше, чем жизнь тех денег, что у меня остались.
– Послушай, он может что-то учуять. Нам больше не надо встречаться.
Он прижал ее руки к своей груди и сказал:
