– Ты спрашиваешь, будто я ясновидящая.
– А кто же ты тогда?
– Я несчастная женщина. Куда более несчастная, чем ты можешь предположить.
– Может, смерть посмеется над нашими опасениями и он вдруг сам умрет?
– Это не исключено. Ведь он такой дряхлый. Не может же он до бесконечности жить.
– Можем, нынче ночью помрет, а может, через двадцать лет в возрасте своей сестрицы, которая два года назад Богу душу отдала.
– Проклятье!
– Ничего не поделаешь. Я должна уходить.
– И я увижу тебя только после его смерти?
– Повторяю: ничего не поделаешь.
– Ну, это как сказать. Они смолкли, в темноте прислушиваясь к шепоту тишины. Он вдруг сказал:
– Ты мне уже некоторое время делаешь намеки, напоминая об одном разговоре, свидетельницей которого была только ночная тьма. Давай поговорим начистоту о том, что… я убью его.
– Тебя тогда этот разговор смутил, – обеспокоенно сказала она. – Я его больше не затевала. Я ведь не бессердечная тварь. Единственная моя слабость в том, что я безумно люблю тебя. Нет, лучше ждать нам обоим.
– Пока он не умрет в возрасте своей сестры?
– Пусть Аллах распорядится, как ему угодно.
Он ощутил железную решимость, поднялся во мраке в порыве отчаяния, но тут же сел. Несмотря на прохладу, его бросило в жар.
– А что потом?
Она молчала. Темнота стала плотной, как удушливый дым.
– Ну? Не теряй времени. Что после убийства?
До него донеслось едва различимое бормотанье, словно она хотела что-то сказать, но в горле пересохло. Потом услышал ее глухой, будто из подземелья, голос:
– Переждем какое-то время. Зато в безопасности… Можем тайком встречаться где-нибудь. А потом – я буду твоей со всем своим богатством. Он стиснул кулаки и сказал:
– Отчаяние не дает нам иного выхода и времени для выбора.
– К сожалению.
– Но что я должен сделать?
Она ответила после паузы, которая показалась ему слишком краткой:
– Изучи здание, примыкающее к гостинице.
Ого! Так она все продумала. В этой прелестной головке готов план преступления. Все ей прощается, поскольку делается во имя любви.
– Квартиры арендуются там портными и торговцами на длительные сроки. Ночью они покидают здание. Войти в дом и выйти ничего не стоит.
– Это в том доме?
– Ну да. Крыша его впритык к нашей.
– То есть перейти легко?
– Да. Перейдешь на нашу крышу и подождешь его в квартире.
– Он, кажется, поднимается к себе между восемью и девятью вечера?
– Лучше сделать это в тот день, когда я ухожу в гости к матери, что случается каждый месяц регулярно в одно и то же время.
– Просто не верится – всего только месяц прошел, как я здесь живу, – сказал Сабир с удивлением.
– После этого тебе не составит труда вернуться обратно.
– Мы то и дело слышим о подобных преступлениях, когда их раскрывают,– сказал он смущенно.
– Потому что мы узнаем только о раскрытых преступлениях,– ответила она холодно.
Да, она великолепна. Как твоя мать. А пожалуй, и похлеще.
– И это все?
– Нет. Нужно совершить кражу, чтобы навести полицию на ложный след, подсказать им мотив преступления.
– А что украсть?
– Это предоставь мне. И смотри не оставь улик. Ищейки идут по следам.
– Что ж… похоже, что это вполне надежное дело.
