– Нет.
– А откуда это предположение?
– Али Сурейкус, кажется, упомянул.
– Возможно, вы сами его спросили об этом?
– Может быть.
– А почему спросили?
– Не помню сейчас точно. Но между нами обычное дело поболтать, когда он заходит в номер, чтобы обслужить.
– Другие вопросы вы ему задавали? Сердце дало сбой, когда отвечал:
– Возможно. Я не помню всех своих вопросов. Ничего не значащая болтовня всегда была по утрам.
Он чувствовал, что его подталкивают в ловушку, из которой трудно будет выпутаться. Но следователь неожиданно спросил:
– Вам нечего больше заявить, чтобы помочь следствию?
– Нечего.
Вы можете нам еще понадобиться потом. Так что не выезжайте, не предупредив нас.
– К вашим услугам, эфенди. Непродуманным был план. Рассчитанный на дураков. А попытка удрать вообще безумие: неусыпное око будет следить за каждым твоим шагом. Надо проанализировать все вопросы и ответы, чтобы понять истинное положение вещей.
13
А положение твое безысходное, как смерть. Скоро следствие сомкнет кольцо вокруг тебя. Скоро окажешься в центре внимания многих глаз. И не успеешь понять, что происходит вокруг тебя. Как и дядюшка Халиль перед тем, как ты обрушил на него удар. Остерегайся любого неосмотрительного шага. Гостиница ведет себя лучше, чем ты, Здесь опять тишина. Запах смерти прогнал многих постояльцев. Но вселяются другие. А в салоне холодно, как в могиле. В газетах сегодня ничего нового. Вот ты уже и газеты читаешь, как прочие люди. Они снова возвращаются к разговорам о хлопке, валюте, войне. А снаружи ветер завывает. И нищий раздражающе повышает голос с настойчивостью, свойственной всем нищим.
Звук знакомых шагов, приближающихся снаружи. Мухаммед Сави поднялся, встречая Кериму. Сабир внутренне содрогнулся. Керима с матерью сели перед стариком. Пришла передать управление гостиницей? Встретятся ли их взгляды сейчас или спустя мгновения? Пришла она, и твоя мятущаяся душа немного успокоилась. Когда перестанут все взоры обращаться на нас? Она, наверное, сумеет каким-нибудь способом передать послание. Она в трауре, который делает ее еще более соблазнительной. Она о чем-то говорит со стариком, в их разговор вмешался Мухаммед Сави:
– Не знаю, когда разрешено будет войти в квартиру.
Узнать бы, где она живет теперь. Но следить за ней было бы сумасшествием. И как же ты забыл спросить адрес ее мамаши, когда разрабатывали вместе план. Возможно, она сама позвонит тебе. Должна же вспомнить о твоей отчаянной нужде в деньгах.
– Телефон, господин Сабир!
Ох, что еще нужно этому телефону? Или Рахими усовершенствовал свои шуточки? Взял левой рукой трубку, а правую протянул к Кериме со словами:
– Госпожа, еще раз выражаю свое соболезнование. Она благодарно слегка пожала ему руку, не поднимая на него глаз. Он встал спиной к Сави и в течение всего разговора смотрел на нее.
– Это Ильхам.
Ну, почему не Рахими? И почему именно эта гостиница?
– Здравствуй.
– Как поживаешь?
– Хорошо.
– Почему ты вчера не пришел?
– Прости, неважно себя чувствовал.
– Отложим выяснения. Но сегодня ты придешь?
– Нет, не сегодня. Когда пройдет простуда.
– Больше не буду тебя беспокоить. Ты знаешь место и время. Пока.
– До свидания.
Линия отключилась, но он продолжал держать трубку, будто разговор продолжался. А сам смотрел на Кериму, пока не поймал ее взгляд. Тогда сказал:
– Ты должна обязательно связаться со мной. Хотя бы по телефону.
Она отвела взгляд. Но ему показалось, что она поняла его игру. Снова заговорил:
– Мне надо многое узнать. Я думаю, ты вполне осознаешь, в каком я положении. Мы должны каким-то образом объясниться. И не забывай, что мои деньги быстро тают.
Она бросила на него предостерегающий взгляд.
– Я хорошо понимаю все трудности. Но у тебя нет недостатка в уме и смекалке.
