– А кто вообще придумал поселить ее в этом мрачном подвале? – распалился я.
– Она сама, – ответил Саня.
– Она, – рассердился я, – а у нас головы на плечах или что?
– Надо заявить в милицию, – Саня первый понял, что надо делать. – Ты помнишь приметы этих пацанов?
– Конечно, – ответил я. – пошли к капитанской дочке.
Я напомнил Сане о том, как наш поход на телевидение закончился посещением детской комнаты милиции и дружеской беседой с милой женщиной в капитанских погонах, которую мы за глаза прозвали капитанской дочкой.
– Ну, капитанская дочка в два счета найдет Наташу, – обрадовался Саня.
Решительным шагом мы направились к выходу, как противно заскрипела дверь и нашим удивленным взорам предстала Наташа.
– Мальчики, вы уже здесь? – воскликнула она.
Мы кивнули. Мы были ужасно рады, что видим Наташу, целую и невредимую. Наташа прижалась своей щекой к моей, а потом обняла Саню.
– Мальчики, не волнуйтесь, я живая. Я ночевала у Глафиры Алексеевны и там буду жить. Пойдемте к бабушке, завтрак уже на столе.
Вслед за Наташей мы покинули подвал и поднялись к Глафире Алексеевне.
Бабушка укоризненно покачала головой:
– Ребята, как вы могли до такого додуматься!
Только через несколько дней я узнал, как было дело.
Чтобы не подавать нам плохой пример, бабушка днем не курила. А поскольку совсем отказаться от дурной привычки она не могла, Глафира Алексеена дымила на сон грядущий.
В тот вечер она вышла во двор и едва зажгла спичку, как услышала плач. Глафира Алексеевна огляделась по сторонам, кто ревет в такую позднюю пору. А потом догадалась, что плач доносился из подвала.
Бабушка решительно постучала в маленькое окошко. Плач прекратился, и в окошке показалось лицо девочки. При свете спички Глафира Алексеевна узнала Наташу.
Бабушка кинулась в подвал и, забрав Наташины пожитки, силком увела девочку к себе.
Удар через себя в падении
Вчетвером мы вышли из подъезда и пошагали к школе. Наташа и бабушка посредине, а мы с Саней, как верные оруженосцы, по краям.
Глафира Алексеевна на сей раз оставила дома спортивный наряд и облачилась в строгий костюм и надела кокетливую шляпку с цветочком. У перекрестка мы остановились в ожидании зеленого света, и нас догнала Лялька.
– Доброе утро! – поздоровалась она.
Королевы смерили друг дружку взглядами и обменялись сдержанными поклонами.
Зажегся зеленый свет, и бабушка с Наташей и Саней устремилась через улицу. Я замешкался. Мне неудобно было оставить одну Ляльку, которая как раз сняла туфлю, чтобы выбросить попавший туда камешек. Когда Лялька вновь стояла на двух ногах, горел уже красный свет.
– Милая старушка, – заметила Лялька. – Это Наташина бабушка?
– Нет, это наша общая бабушка.
Увидев, что Лялька ничего не поняла, я объяснил ей, что Глафира Алексеевна тренирует нашу футбольную команду и вообще заботится о нас.
– И о Наташе? – спросила Лялька.
– О Наташе больше других, – ответил я.
– Как трогательно, – протянула Лялька.
Мы с Лялькой перешли улицу и побежали к школе – уже вовсю звенел звонок.
Проводив нас, Глафира Алексеенва отправилась домой, чтобы разрабатывать план игры в четвертьфинале.
С каждой тренировкой мы играли все лучше, и все больше болельщиков собиралось, чтобы поглазеть на нас.
Однажды на тренировке появилась женщина в милицейских погонах. Я пригляделся – да это же капитанская дочка! И Саня узнал ее.
Но зачем она здесь появилась? Явно неспроста.
И Глафира Алексеевна почуяла неладное. Она время от времени поглядывала на женщину- милиционера, а потом не выдержала и объявила:
– Перерыв!
Мы с Саней бросились к капитанской дочке.
– Здравствуйте, – широко улыбнулся Саня. – Вы нас узнаете?
– А, артисты, – обрадовалась инспектор. – Вы здесь живете?
– Здесь, – подтвердил я и полюбопытствовал: – А что вас привело сюда?
– Ребята, вы знаете Глафиру Алексеевну Голубович?
– Так это же наш тренер, – я кивком головы показал на бабушку.
– Ах, вот как, – задумалась инспектор и задала новый вопрос: – И Наталью Карамышеву вы знаете?
– Знаем, – хором ответили мы.
Капитанская дочка улыбнулась и сказала:
– Мне надо поговорить с вашим тренером.
Бабушка и инспектор двинулись навстречу друг другу, встретились у самой площадки и обменялись несколькими фразами. До меня долетело:
– Кем вам приходится несовершеннолетняя Наталья Карамышева?
Что ответила бабушка, я не услышал. Глафира Алексеевна взяла капитанскую дочку под руку и повела к себе домой.
– Что случилось? – нас с Саней окружила вся команда.
– Почему Глафиру Алексеевну увела милиция? – обеспокоенно спросила Наташа.
– Все наоборот, – я вступился за истину, – бабушка пригласила милицию к себе домой.
– И потом, капитанская дочка подсуживать не будет, – Саня вступился за инспектора.
Мы сгрудились возле бабушкиных окон, чтобы в любую минутуу прийти на помощь к Глафире Алексеевне.
Возле подъезда затормозили знакомые «Жигули», и из них вышел Наташин отец.
– Наташа, ты вернулась?
Наташа подбежала к отцу и уткнулась лицом в кожаный пиджак.
– Пошли домой, – отец похлопал дочку по спине.
Наташа оглянулась на нас, на подъезд, из которого до сих пор не появлялась бабушка.
– Папа, это ты вызвал милицию?
– Ну что ты, – отец даже не вздронул.
– Папа, зачем ты обидел Глафиру Алексеевну?
Наташа в гневе была очень похожей на своего отца.
Отец приглушил голос и заговорил. Наверное, пытался оправдаться. Наташа слушала его, и губы у девочки дрожали.
А я вспомнил, как пару дней назад вместе с нами в школу шла Лялька. Может, она видела, как Наташа выходила из бабушкиного подъезда, и не преминула обо всем поведать Наташиному отцу. Вполне вероятно, что Наташин отец в бешенстве мог заявить в милицию.
А может, он и сам увидел дочку. Ведь Наташа, не таясь, жила у бабушки. Да, жить между папой и
