– Что? – Саша не поняла.
– Маковецкая? – уточнила Марина чуть ли не шепотом.
– Откуда вы знаете?!
Пауза затянулась, Саша уже подумала, что женщина собралась повесить трубку.
– Мамка твоя тут недавно была, – наконец вернулся голос Марины, – я сразу про тебя и подумала!
Саша сидела с трубкой, прилипшей к щеке, и не могла произнести ни слова. Не может быть! Мама приезжала к отцу?! После самого страшного в жизни предательства, после всего, что было! И кто эта женщина? Инна рассказывала, что другой родни, кроме самого Павла Стародубова, у них нет. Бабушка Лена давным-давно умерла.
– Аллоу! Аллоу! – снова беспокойно запела Марина и несколько раз подула в трубку.
– Я здесь, – ответила Саша, – а мама еще у вас?
– Не-е-е, Павел вчера заезжал, а она уж в Москву… – Марина внезапно умолкла и потом, после паузы, зачастила: – Постой-ка, дитятко! Кажется, батюшка наш вернулся!
Первым неосознанным желанием Саши было бросить на рычаг телефона трубку и убежать от аппарата подальше. Спрятаться в своей комнате, закрыться на ключ. Но мысли о маме остановили. Инна была там, Стародубов должен о ней что-то знать! Саша услышала тяжелые шаги по деревянному полу, а потом чье-то взволнованное дыхание в трубке.
– Здравствуй, Сашенька! – после паузы произнес красивый и ласковый голос.
Девочка не сумела ничего ответить, в горле застрял огромный ком – она несколько раз пыталась заговорить, но связки ее подводили.
– Не бойся, доченька, – Саша слышала, как голос Стародубова срывается, – расскажи, что случилось?
– Мама, – Саша закашлялась, потом едва слышно просипела, – мама пропала.
– С Иннушкой все в порядке, третьего дня виделись! – Саша услышала испуганные перешептывания на том конце провода, потом Стародубов снова заговорил: теперь осторожно, подбирая слова: – А она весточки о себе не давала?
– Нет.
– Ничего не думай, – ласковый голос звучал уверенно, утешал, – Иннушка в Симеизе, а с телефонами там беда. Отдохнет чуточку и вернется!
– Когда?
– Я тебе, Сашенька, завтра позвоню. – Красивый голос отогревал сердце, как Саша ни сопротивлялась его магической силе. – Расскажу все подробно. Сейчас же вот и поеду ее навестить, как раз собирался!
– Хорошо.
– А ты, детонька, спать ложись! – То ли Саше казалось, то ли в голосе мужчины стояли слезы. – С мамой все хорошо, она только устала. Ты денек-другой подожди, и вернется к тебе Иннушка!
– Ладно, – кивнула Саша, уже сама готовая расплакаться.
Она не понимала, почему ненависть к отцу, которая кипела в ней долгие годы, вдруг отступила, трусливо спрятавшись. Вот сейчас нужно было высказать ему все! Объяснить, кто он есть – предатель!
– Мама тебя очень любит, – произнес волшебный голос, чуть помолчав, – и я люблю тебя, Сашенька!
Повесив трубку, девочка еще долго смотрела на телефон. Слезы капали на колени в теплых колготах – так и не переоделась после поездки в полицию. В голове все спуталось, перемешалось: если мама поехала к отцу, которого ненавидела всеми фибрами души, значит, либо Инна сошла с ума, либо сама Сашка ничего уже не понимает. И кто эта женщина там? Неужели вот на такую простецкую тетушку Стародубов променял ее мать, а заодно и ее саму?
– Ты что телефон гипнотизируешь? – бросил Игорь, выйдя из мастерской.
– Ничего! – буркнула она.
Он пожал плечами и собрался пройти мимо Сашки в кухню.
– Игорь! Я звонила в Ялту по телефону, который ты дал.
– И что?! – Он остановился как вкопанный.
– Там живет этот батюшка, – она не смогла произнести вслух слово «папа», – и мама к нему ездила. Ты был прав.
Они уставились друг на друга, пытаясь переварить информацию, а потом одновременно услышали, как хлопнула входная дверь. Игорь встрепенулся, внезапно притих и схватился руками за голову.
– Варшавский! – позвал женский голос, сопровождаемый звонким стуком каблуков. – Встречай! Я приехала!
Саша увидела в дверях гостиной роскошную блондинку – длинная шуба, замшевые сапоги на высоких каблуках, белое трикотажное платье. Через секунду она узнала ту самую «акулу» с фотографий. Игорь поднял на жену невидящие глаза.
– Здравствуй, Алла, – произнес он тихо.
– А это еще кто? – Алла застыла на пороге.
– Где Ваня? – вместо ответа спросил Игорь.
– Завтра прилетит! – лицо женщины покрылось красными пятнами. – Повторяю вопрос: кто эта девица?
– Это не девица, – спокойно сообщил он, – знакомьтесь. Александра, дочь моего друга. Алла, моя жена.
– Вот как?! – супруга смотрела презрительно. – А твой друг в курсе, где проводит время его дочурка?!
– Алла, – Игорь поморщился, – ты все неправильно понимаешь. Дело в том, что…
– Молчи! Здесь я хозяйка! – Алла задрожала от ярости. – И водить девиц в свой дом не позволю!
– Успокойся, – негромко проговорил Варшавский, – Саша просто зашла в гости. Посмотреть на картины.
– Да?!
Как фурия, женщина сбросила с плеч шубу и швырнула ее вместе с дизайнерской сумочкой на диван. Каблуки стучали, то удаляясь, то приближаясь, по всей квартире. Варшавский стоял, как школьник, с опущенной головой. Саша смотрела на него с удивлением – впервые видела, чтобы этот уверенный в себе и даже надменный мужчина вел себя таким образом.
– Что это такое?! Гад!
Алла влетела в гостиную. На вытянутых руках, брезгливо, словно какую-то мерзость, она держала одежду Саши.
– Отдайте! – девочка бросилась за своими вещами. – Это мое!
– Варшавский, – Алла, бешено сверкнув глазами, швырнула в Сашу ее одеждой, – ты, кажется, обо всем забыл!
– Прекрасно помню, – глаза Игоря потемнели, он присел на корточки рядом с плачущей Сашей и стал аккуратно складывать в стопки ее вещи, – Саша – ребенок!
– У меня есть глаза! Пусть проваливает!
– Нет.
– Ах, так?!
Алла бросилась к своей сумке и нервно дрожащими пальцами нащупала мобильный телефон. Начала искать в нем какой-то номер.
– Куда ты собралась звонить? – Игорь с ненавистью посмотрел на жену.
– Папе!
– Зачем его беспокоить?
– Затем! В его квартире посторонние! Пусть подключает службу безопасности.
– Дорогая, хватит морочить голову папе.
Игорь быстро встал с корточек. Схватил руку жены, в которой был телефон, за запястье и коротко, но сильно тряхнул: аппарат вылетел и затерялся в складках шикарного меха.
– Эта девица уйдет! – Алла смотрела на мужа со злостью, за которой, как показалось Саше, скрывалась глубоко загнанная страсть.
