поисках кафе, подставляя счастливо изнуренные лица взглядам прохожих. А к ужину в наших истощенных безудержным сексом организмах поднялся настоящий бунт: руки отказывались слушаться, ноги не хотели ходить, живот урчал, как разъяренный голодный зверь.
— Что будем делать? — спросил меня Егор. Видимо, как самую умную из нас двоих, хотя его сведения явно устарели: я чувствовала, что мозг мой то ли испарился в любовной схватке, то ли переработался в более нужные для организма на этом жизненном этапе вещества.
— Худеть, — лениво проговорила я, распластавшись поперек кровати. Поднять меня с належанного места можно было разве что домкратом, роль которого последние двадцать четыре часа блестяще исполнял Егор. Но сейчас и ему бы пришлось очень постараться: сил у нас обоих не осталось совсем. При этом меня безумно радовало ощущение легкости и тонкости — казалось, что за последние сутки я похудела килограммов на пять. Даже кости, и в обычном-то состоянии весьма условно прикрытые плотью, выпирали теперь значительно сильней.
— Куда тебе худеть?! — возмутился Егор. — И так скоро ноги тут у меня протянешь. Быстро вставай!
— Не командуй, — осадила его я.
— Буду! — неожиданно парировал Егор.
— Ну уж нет! — оживилась я в свою очередь. — Я тут самая главная, ясно?!
— «Взъярилась царица, к кинжалу рука. Козой, из берданки ударенной. Но я ей по-своему, вы ж знаете как — под ручку… любезно… — Сударыня!» — прочел Егор и осторожно взял меня под локоть. Неугомонные мурашки возобновили бешеные скачки по моему блудливому телу. Я не могла и пальцем пошевелить — только теперь уже от возбуждения. Лишь тихо и сладострастно застонала.
— Опять Маяковский? — спросила я, чтобы отвлечь себя от нарастающей страсти: такими темпами и коньки отбросить недолго.
— Он, — кивнул Егор, погладив меня по руке.
— Как называется? — лишь бы сдержать реакции непослушного организма, продолжала расспросы я.
— «Тамара и Демон», — односложно ответил Егор.
— А не боишься? — не унималась я.
— Чего? — автоматически спросил Егор, добравшись уже до моей груди.
— Что я поступлю с тобой, как царица Тамара?
— «Не кинь меня в пропасть, будь добра. От этой ли струшу боли я. Мне даже пиджак не жаль ободрать, а грудь и бока тем более…» — Егор прижался ртом к моим пересохшим от вожделения губам и протиснул сквозь них свой горячий и влажный язык…
Минут через сорок мы брели по ночному Страсбургу, словно парочка полупрозрачных лунатиков, да еще и едва заметно пошатывались. Может, со стороны и не очень видно было, но я все это очень ясно ощущала.
— Куда пойдем? — поинтересовалась я заплетающимся от усталости языком.
— Туда, где кормят, — ответил Егор. На подробности и у него уже не было сил.
Больше ни вопросов, ни ответов не возникало до тех пор, пока мы не добрели до первого попавшегося на пути открытого кафе и не заказали столько всего, что хватило бы на целую роту. Только когда половина тарелок, которыми был плотно заставлен наш столик, опустела, мы оба нашли в себе силы произносить слова.
— А тебе не кажется, что луна на нас специально смотрела? — улыбаясь, спросил Егор.
— Это еще зачем? — удивилась я.
— Затем, что она собирает необычные истории о людях, — прошептал он и осторожно взял меня под локоть, одним прикосновением разбудив угомонившийся было рой мурашек. Бо-о-оже, когда же это кончится?! Я ведь не железная, сердце может не выдержать!
— Зачем? — снова спросила я, окончательно потеряв способность мыслить.
— Чтобы охранять их судьбу, — просто сказал он.
— А ты уверен, что у нас теперь одна судьба? — усмехнулась я, наконец усмирив немного внутреннюю бурю.
— Если ты не будешь вмешиваться, — Егор, улыбаясь, смотрел мне прямо в глаза. Я тоже не могла оторвать от него взгляда — невероятно, какой он был сейчас красивый!
— Не буду, — прошептала я.
— Не зарекайся, — попросил он. — Я же чуть-чуть знаю твой характер: не первый год знакомы.
— Не буду, — опять повторила я, уже не соображая, чего, собственно, «не буду» — зарекаться или вмешиваться.
До утра мы не спали. Только когда за тонкими занавесками уже начал разливаться розовый рассвет, ненадолго забылись на такой крайней стадии изнеможения, что даже не потрудились разъединиться. И сквозь дрему я отчетливо ощущала, как Егор время от времени бессознательно подрагивает внутри меня. Кажется, такого в моей долгой и весьма уже искушенной любовными делами жизни никогда еще не случалось. Мы проспали час, максимум полтора, а потом Егор осторожно, стараясь не разбудить меня, встал с постели и начал сосредоточенно ходить по комнате, собирая свои вещи.
— Не уходи, — сказала я непослушными губами.
— Не могу, — прошептал он в ответ. — Уже понедельник, мне к девяти на работу. Переодеться надо.
— Не надо! — да что это со мной?! Я готова была заплакать при одной мысли о том, что сейчас он выйдет из этой комнаты и я его до вечера не увижу. — Я тебе разрешаю не ходить.
— Рита, — Егор посмотрел на меня серьезными, чуть сердитыми и красными от недосыпа глазами, — вот этого не нужно! Не вздумай делать мне поблажки. Знаешь, у Юрия Полякова в романе «Козленок в молоке» есть такая фраза: «Привилегии передаются половым путем». Или что-то похожее. Ты запомни — это не для меня.
— Ну, честно, что у тебя там такого важного на сегодня? — я, не контролируя себя, опустилась до банальных уговоров: просто не могла представить себе, что придется остаться одной. Так хотелось прижаться к нему, выспаться вместе, а потом…
— Ритонька, — Егор присел на краешек кровати и погладил меня мягкой ладонью по волосам, — девочка моя. Ты просто поспи, а я скоро приду. Ты и не заметишь, как время пролетит. Хорошо?
— А ты будешь мне сниться? — я закрыла глаза. Под ласковой рукой Егора расставание казалось не таким уж страшным.
— Буду, — пообещал он.
— Тогда ладно, — пробормотала я, уже засыпая. Даже не слышала, как он потом оделся, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.
Если раньше я никогда не понимала до конца значения слова «блаженство», то теперь это состояние завладело мною целиком. Я готова была прыгать, петь, танцевать от счастья. Думаю, если бы очень захотела, могла бы даже взлететь! Надо же! Стоило выветриться из моей головы всем сложным и тяжелым мыслям, как мир вокруг перевернулся, а сама я стала легкой, как перышко. И зависела теперь только от собственных ощущений: никаких посторонних влияний и давлений извне!
Я прекрасно выспалась, пролежала минут тридцать в ванной, намазала все части тела, до которых смогла дотянуться, различными сыворотками и кремами, которых накупила чертову тучу во время одиноких походов по Страсбургу, облачилась в белый махровый халат и стала ждать Егора. Больше никаких планов у меня на сегодня не намечалось. И это было так прекрасно — не передать!
Ближе к вечеру зазвонил мобильный.
— Не спишь? — спросил Егор, как только я произнесла свое «алло».
— Уже нет, — губы расплылись в счастливой улыбке.
— Хочешь, куда-нибудь поедем? — в его голосе звучала усталость. — У тебя же все-таки отпуск. Должны быть экскурсии.
— Не хочу, — ответила я, продолжая улыбаться.
— Как скажешь! — обрадовался Егор. — Если честно, я себя уже чувствую выжатым как лимон.
— Да-а-а? — промурлыкала я сочувственно и игриво. — И что, мне из тебя ни капельки больше не
