Костя шмыгнул по стеблю вверх, я – за ним. Мирмики услышали шорох и задрали вверх морды. Один из них, чтобы лучше видеть, встал на задние лапы.
– Лезь выше, – шепнул я Косте, – заметили, гады! Лезь на самый цветок и там скорее превращайся…
Пока Малинин карабкался на верхушку цветка, мирмики окружили стебель и стали молча один за другим подниматься вслед за нами.
СОБЫТИЕ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЕ
Десять больших на двух маленьких и паутинка-самолёт
– Эх, вы! – крикнул я, свешиваясь с листика. – Десять больших на двух маленьких… Не стыдно?
В полном молчании мирмики продолжали подниматься по стеблю все выше и выше. На расстоянии двух-трёх сантиметров от меня они остановились и заскрежетали челюстями. «Интересно! Успеет превратиться Малинин в человека или нет? – подумал я, перехватывая дубинку из одной лапы в другую. – А ничего он без меня и не сумеет и не успеет…»
– Ты, рыжий, – крикнул я самому здоровому мирмику, – давай один на один! Я тебя вызываю!
Рыжий верзила, не говоря ни слова, сделал шаг вперёд и раздвинул челюсти. Я размахнулся и изо всех сил двинул его сучком по башке. Мирмик покачнулся и, не издав ни звука, молча свалился на землю. Место сбитого моментально без шума заняли двое рыжих муравьёв.
Я уже приготовился их хорошенечко встретить, вдруг слышу – сверху раздаётся голос Малинина:
– Юрка! Осторожней! Третий мирмик тебе со спины заползает…
Взобравшись на лист, я тремя ударами сбил трёх мирмиков со стебля и крикнул:
– Малинин! Ты почему не превращаешься в человека, почему не выполняешь моего приказания?
– А я без тебя всё равно не буду ни в кого превращаться! – зашипел сверху Костин голос.
– Нет, будешь! – заорал я, отбиваясь от наседающих на меня мирмиков и влезая на самый венчик цветка.
Все! Дальше ползти было некуда. Внизу, под нами, были мирмики, вверху – небо, посередине – мы с Костей Малининым.
– Это почему же ты не будешь превращаться? – заорал я на Малинина, но в это время из-за лепестка показалась рыжая голова и свирепо завращала глазами. – Малинин, превращайся сейчас же! – Я ударил мирмика палкой по черепу.
Мирмик скрылся.
– Если превращаться, так вместе! – сказал Малинин.
Из пропасти с другой стороны опять вылезла голова мирмика.
– Вместе не успеем! – Я кольнул муравья сучком, словно шпагой. Муравей спрятался.
– А один я не буду! – сказал Малинин. Я размахнулся изо всех сил, чертыхнулся и съездил высунувшегося мирмика с такой силой, что сучок переломился. Мирмик полетел на землю, а у меня вместо грозной дубинки остался в руках какой-то жалкий обломок.
Мы отступили с Костей к самой середине ромашки. Защищаться больше было нечем, и мирмики словно догадались об этом. Четыре рыжие головы одновременно высунулись с разных сторон. Мы с Костей обнялись.
– Пропали! – сказал Малинин. – Прощай, Ба-ранкин!
Я даже не стал успокаивать своего лучшего друга, потому что всё было похоже на то, что мы с Костей Малининым действительно пропали. Внизу были мирмики, вверху – небо, между мирмиками и небом – мы с Костей. Хоть бы перескочить на соседний цветок, да не допрыгнешь – далеко… Ещё можно спрыгнуть с цветка на землю, но мирмики, кишевшие в траве, только этого и ждали. А ведь столько раз нам с Костей удавалось избегать смертельной опасности, можно сказать, чудом, но ведь удавалось! Неужели на этот раз я не найду выхода из положения, неужели нам с Костей суждено погибнуть так глупо вот здесь, на цветке ромашки, в нескольких шагах от настоящей человеческой жизни? Неужели ВСЕ, ВСЁ, что мы узнали, пережили и перечувствовали, пропадёт зря?!
– Держись, Малинин! Сейчас мы покажем этим мирмикам, как погибают настоящие ребята!
Я поднялся на задние лапы, чтобы встретить как полагается этих мирмиков – и ударился головой о туго натянутую под ветром паутину: она зацепилась за лепесток и болталась над цветком, словно ниточка из волшебного ковра-самолёта.
– Малинин! – заорал я на Костю, и Костя на этот раз понял меня без слов.
Он шмыгнул по паутинке вверх, я – за ним. Осталось только перекусить паутинку… И я её перекусил. И паутинка полетела, полетела в ту минуту, когда четыре мирмика одновременно бросились на нас со всех сторон. Мирмик, целившийся откусить мне голову, только полоснул челюстью вскользь по ноге.
Четыре челюсти, каждая из которых походила на капкан, щёлкнули ещё раз, но было уже поздно. Маленькая ниточка из паутинного ковра-самолёта уносила нас с Костей все дальше и дальше от цветка в сторону муравейника. Я взглянул вниз и не поверил своим глазам: оказывается, пока мы с Малининым отбивались на цветке от численно превосходящих сил рыжих противников, чёрные муравьи успели наголову разгромить мирмиков и вернулись к своим обычным занятиям.
Война кончилась так же неожиданно, как и началась, и только одни раненые муравьи да носильщики трупов, утаскивавшие убитых подальше от муравейника, напоминали о том, что всего несколько минут назад на этих полянках шло самое ужасное сражение, о котором нам когда-нибудь приходилось слышать с Костей Малининым.
запел я громко, во весь голос.
