обеспечили реализацию производимой предприятиями продукции подконтрольным им посредникам не по рыночной, а по заниженной цене. Посредник, в свою очередь, перепродавал продукцию потребителям по рыночной цене. Полученную разницу Ходорковский и действующие в организованной группе с ним лица обращали в свою пользу, чем причиняли ущерб другим акционерам, которые таким образом лишались права на дивиденды от чистой прибыли».
Это были лишь одна из схем хищений и мошенничества. Далее приводятся многие другие схемы с созданием подставных юридических лиц, консалтинговых фирм, не выполнявших никакой работы, но получавших громадные деньги и т. п. Затем — десятки эпизодов мошеннических сделок по этим схемам. Большая часть преступлений приходится на 1997—1999 годы. Но есть эпизоды с присвоением миллионов долларов, относящиеся к 2000, 2001 и к 2002 годам. Общие убытки государства от неуплаты налогов исчислялись уже миллиардами долларов.
Фиктивные договора, незаконные льготы, обман акционеров и клиентов, замена денежных средств векселями, даже подделка подписей — обо всем этом можно прочесть в уголовном деле №18/41-03. На последней странице документа говорится о подделке документов с целью значительного уменьшения перечислений в пенсионный фонд, «что образует преступление по статье 327 ч. 2 УК РФ», а также об уклонении от уплаты налогов и страховых взносов «в особо крупных размерах, что составляет преступление, предусмотренное ст. 198, ч. 2 УК РФ».
Сам Ходорковский не раз заявлял, что он создал в России не только самую эффективную, но и самую прозрачную корпорацию. Но это была прозрачность верхушки айсберга. Над поверхностью воды мы могли видеть чистый и прозрачный лед или белый снег, отражавший лучи солнца. Все остальное было надежно упрятано в глубинах моря. Забота о коммерческой тайне была одной из главных забот олигарха, и он, конечно, знает о темных делах своей корпорации гораздо больше, чем прокуратура.
Но и того, что уже известно, достаточно для самого строгого судебного приговора.
Еще в начале октября 2003 года после возвращения из США Владимир Путин сделал достаточное ясное заявление по поводу претензий олигархов. «У нас есть, — сказал президент, — категория людей, которые разбогатели и стали миллиардерами, как у нас говорят, в одночасье. Их государство назначило миллиардерами: просто раздало государственное имущество практически бесплатно. Они так и сами говорили: меня назначили миллиардером. Потом, по ходу пьесы, у них создалось впечатление, что на них Боженька заснул, что им все можно, и, по сути, была предпринята попытка создать в России систему такого олигархического правления, когда за спиной видимых политических фигур вставали люди, которые на поверхности себя не показывали, но реально формулировали решения общенационального значения».
После ареста Ходорковского в определенных политических кругах началась истерика, одно нелепое и резкое заявление следовало за другим. Полная растерянность наблюдалась и среди руководства КПРФ. Громче других звучали заявления А. Чубайса, Б. Немцова и Глеба Павловского — помощника А. Волошина. При этом все старались отделить действия силовиков и прокуратуры от президента Путина и призывали последнего одернуть якобы вышедшую из повиновения систему правоохранительных органов. Как заявлял Г. Павловский, «власти стали на путь сталинизма и тоталитарного популизма. Они готовят показательный процесс сталинского типа. Это жалкая кучка людей, политически невежественных и безответственных, которые мечтают о восстановлении олигархии в другой упаковке и о том, что Путин будет прикрывать их бесчинства.8 Но были заявления и о «государственном перевороте», о «КГБ-изации власти в стране», об «импичменте президенту Путину».
«Беспредел Путина может остановить только гражданское сопротивление» — подобные заявления делали и радикалы из РКРП—КПР и радикалы из «Новой газеты». Борис Березовский призвал в своей газете «Коммерсантъ» к бойкоту выборов в Государственную Думу. Борис Немцов заявлял, что после ареста Ходорковского миллиарды долларов уйдут из России, и бедные люди в России «станут еще беднее». Может рухнуть и вся экономика страны. «Это кризис самого президента Путина», — заявлял А. Чубайс. «В стране идет саморазрушительный поединок бизнеса и власти», — говорил Г. Явлинский.
В. Путин не стал долго ждать со своими комментариями. Уже в понедельник 27 октября, собрав утром в Кремле совещание ведущих членов правительства, президент заявил: «В связи с арестом главы кампании ЮКОС ко мне есть обращение руководства Российского союза промышленников и предпринимателей, а также некоторых политических деятелей о просьбой о встрече. Встречи с представителями политических партий, с руководством объединений работодателей, с объединением профсоюзов, с отдельными предпринимателями у нас проходят регулярно, на систематической основе; они нужны, полезны, и будем это практиковать и в будущем. Однако никаких встреч и никакой торговли по поводу деятельности правоохранительных органов не будет, если, конечно, эти органы действуют в рамках российского законодательства... Лишить человека свободы, даже на время предварительного следствия, не могут органы исполнительной власти, не может этого сделать и прокуратура, это может сделать только суд. Если в данном конкретном случае сделано именно так, то я исхожу из того, что для этого у суда были основания. Перед судом, также как и перед законом, должны быть равны все: и скромный клерк, и госчиновник даже самого высокого ранга, как, например, в известном нам случае министр, точнее, бывший министр, рядовой гражданин, средний предприниматель, крупный бизнесмен — независимо от того, сколько миллиардов долларов числится на его личных или корпоративных счетах. Все должны быть равны перед законом, иначе нам никогда не справиться с решением проблемы создания экономически эффективной и социально выверенной налоговой системы, никого не научить и не заставить платить налоги, делать отчисления в социальный и пенсионный фонды, нам никогда не переломить организованную преступность и коррупцию... Я понимаю озабоченность бизнес-сообщества. Считаю необходимым поэтому подчеркнуть: в связи с рассматриваемым делом никаких обобщений, аналогий, прецедентов, тем более связанных с итогами приватизации не будет, поэтому все спекуляции и истерику на этот счет просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться».
В ближайшие несколько дней В. В. Путин еще несколько раз говорил о деле ЮКОСа, разъясняя свою позицию. «Все должны раз и навсегда для себя понять — надо исполнять закон всегда, а не только тогда, когда схватили за одно место».9
Перевести на свои языки этот русский идиоматический оборот западные журналисты не смогли. Говоря о «бывшем министре» еще несколько раз — в том числе и в Италии, — Владимир Путин имел в виду Николая Аксененко, против которого совсем недавно было выдвинуто обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса. Однако суд нашел возможным ограничиться на время следствия подпиской о невыезде. Но это дело не вызвало почти никаких комментариев в печати.
Президент Путин хорошо знает М. Ходорковского; только в конце 2002-го и в начале 2003 года они встречались несколько раз. Последняя такая встреча была 24 апреля 2003 года, через два дня после объявления о слиянии ЮКОСа и «Сибнефти». Президент встретился с главами этих компаний Михаилом Ходорковским и Евгением Швидлером. По сообщению пресс-службы, «участники встречи проинформировали президента о своих планах на мировых нефтяных рынках». Эти планы были очень масштабными. Так, Ходорковский требовал от правительства разрешения строить частные нефтепроводы. «Не надо нам говорить, — весьма агрессивно комментировал Ходорковский свои переговоры с властями, — в какой нефтепровод нам инвестировать деньги, когда у меня есть свои планы, и я готов принять на себя риски. Я думал, государство давно поняло, что частный сектор работает эффективнее, чем государство».10
Но В. Путин решительно высказался против строительства частных нефтепроводов. Он несколько раз напоминал Ходорковскому и о проблемах с выплатой налогов и о недопустимости теневого финансирования политических партий — даже из личных средств Ходорковского, В свою очередь М. Ходорковский призывал В. Путина не вмешиваться в решение конкретных экономических проектов и «выступать только гарантом». «Все остальное должно сделать само общество... Надо работать с творческим меньшинством страны, с ее интеллектуальной элитой. Наш успех — это результат работы наших мозгов», — так нередко объяснял М. Ходорковский высокие доходы и прибыли ЮКОСа. И 5 июля 2003 года, вскоре после ареста П. Лебедева, Ходорковский сделал весьма примечательное заявление: «Я не стал бы ссориться с президентом страны. Каждый должен играть на своем поле. У Владимира Владимировича непростой характер... Мы отвечаем за снабжение энергоносителями большого количества регионов. У компании огромные возможности по запасам прочности. И с этой точки зрения мы, так сказать, готовы эту ответственность нести, но и власть должна
