свою ответственность тоже в общем понимать».
Это заявление было воспринято как угрожающий намек.
В. Путин ответил на этот намек только через два месяца. В одном из интервью американским журналистам он сказал: «Конечно, ЮКОС компания большая, но это не единственная кампания в России. Дело не столько в приватизации... На самом деле приватизация — лишь небольшой компонент расследования. Но мы говорим о криминальной деятельности, об участии в криминальных делах, даже покушениях и убийствах во время слияний... От чего я пытаюсь предостеречь стороны, так это от политизации дела. Надеюсь, его все окончится, и очень скоро, и мы увидим результаты. Пока еще мы узнали лишь большую часть всего того, что было замуровано в недрах гигантского айсберга под названием ЮКОС».
Многие из российских газет писали после ареста М, Ходорковского о том, что Россия потеряет на этом деле десятки миллиардов долларов западных инвестиций, что «финансовая система России рухнула», что она «находится в шоке», что «надвигается катастрофа». Лидия Шевцова из Фонда Карнеги писала в газете «Московские новости», что не только российский бизнес обрушится, но что «арест Ходорковского стал холодным душем для мирового бизнеса, и западный предпринимательский мир замер в шоке».11 Ей вторил Владимир Федорин из газеты «Ведомости»: «Россия стала страной, неблагоприятной для бизнеса». Об удвоении ВВП Россия должна теперь забыть.12
«Где гарантии, — спрашивала Л. Шевцова, — что без открытого судебного разбирательства в камеры с уголовниками не бросят и западных бизнесменов? Сохранятся ли вообще нынешняя российская внешняя политика?»
Все это были намеренные преувеличения. Для паники даже на российском фондовом рынке не было никаких основание. Уже 29 и 30 октября московские газеты запестрели сообщениями: «Сибнефть восстановила потери», «Российские рынки начинают выздоравливать», «Корпорация ЮКОС должна работать». С 27 октября по 1 ноября акции ЮКОСа на ММВБ упали на 20%. Однако возле того, как Михаил Ходорковский из своей камеры в «Матросской тишине» сделал заявление о том, что он слагает с себя полномочия главы кампании ЮКОС и отказывается от участия в проекте «ЮКОС—Сибнефть», акции ЮКОСа сразу же выросли на 12% и продолжали расти. Было объявлено, что акционеры компании создали новый коллегиальный орган управления кампанией во главе с председателем совета директоров Семеном Кукесом. Вместе с Кукесом оперативное управление кампанией будут осуществлять еще два опытных менеджера. Все эти новые руководители кампании — граждане США, давно работающие в высших эшелонах ЮКОСа. Хотя финансовый или фондовый рынок России невелик и не так уж влиятелен, но и на нем не было никакого обвала, а были только небольшие колебания курсов — как вниз, так и вверх. Поясняя ситуацию, экономист А. Сушкевич писал: «Мгновенный эффект ареста Михаила Ходорковского очевиден, но мимолетен. Биржевые индексы опять поползли вверх, да и сам ЮКОС поправил свою капитализацию. Одномерный диапазон колебания рыночных показателей изначально стирает любую персональную окраску реакции рынка. И в этом смысле арест Ходорковского — не только не трагедия, но событие, слабо отличимое от раннего выпадения снега на Кубани или неожиданного отзыва лицензии у какого-нибудь крупного российского недропользователя. Крупная корпорация, бизнес которой почти на 100% связан с добычей углеводородного сырья, вряд ли уменьшит объемы добычи и реализации своей продукции из-за ареста ключевого менеджера. Еще меньше вероятность падения показателей выработки и продаж в экономике в целом».13
Вызывающее, а временами даже наглое поведение М. Ходорковского поставило в трудное положение большинство других крупных бизнесменов, которые сумели в последние три года наладить свои отношения с властью. Неудивительно, что мало кто из крупных российских бизнесменов поддержал Ходорковского. Даже его коллеги-конкуренты из других нефтяных кампаний предпочли воздержаться от комментариев. В течение двух дней после ареста главы ЮКОСа журналисты задали нескольким десяткам крупным бизнесменам один и тот же вопрос: «Как вы относитесь к аресту Ходорковского?». Поддержку узнику «Матросской тишины» высказали только трое: Анатолий Чубайс из РАО ЕЭС, Игорь Юргенс — вице-президент и исполнительный секретарь РСПП, и Дмитрий Зимин из «Вымпелкома». Все остальные заявили, что они предпочитают дистанцироваться от данной проблемы. И в этом списке «дистанцировавшихся» мы видим много очень известных имен: Олег Дерипаска («Базовый элемент»), Каха Бенукидзе («ОМЗ»), Александр Абрамов («Евраз-Холдинг»), Рубен Варданян («Тройка Диалог»), Владимир Евтушенков (АФК «Система»), Владимир Потанин («Интеррос»), Михаил Фридман («Альфа-групп»), Андрей Костин («Внешторгбанк»), Владимир Коган (Промышленно-строительный банк), Александр Мамут («Тройка Диалог»), Алексей Миллер («Газпром») и многие другие. Предпочел дистанцироваться и президент РСПП Аркадий Вольский.14 Не вступилась за М. Ходорковского и Торгово-промышленная палата России, во главе которой уже второй год стоит Е. М. Примаков.
Весьма вялой была и реакция западных СМИ на арест Ходорковского. Только немногие из крупных европейских и американских газет выразили на этот счет свою обеспокоенность, но не протест. Типичной в этом отношении была статья публициста Вильяма Пфефа в популярной западной газете «Интернэшнл геральд трибюн». «Конфликт между Ходорковским и Путиным — это театр борьбы за будущее России, — писал В. Пфеф. — Вопрос стоит так: будут ли олигархи контролировать Россию, или же российские государственники и националисты возьмут под контроль олигархов? Мощь олигархов основывается на присвоении российских сырьевых ресурсов и индустрии после развала СССР. Часть этих непомерных богатств имеет отношение к деятельности международных преступных группировок. Альтернативой России под пятой олигархов предстает Россия, возглавляемая амбициозной элитой, сформировавшейся на основе бившей советской интеллигенции я аппарата спецслужб, представителем которой является Путин. Эта элита чувствует себя в ответе за историческую судьбу русской нации. Она авторитарна в помыслах и действиях».15
У редакторов и обозревателей «Новой газеты» иное мнение о нынешней российской элите. Они называют ее не только шовинистической и насквозь коррумпированной, но и бездарной элитой, «которой не по плечу советский великодержавный наряд». Именно Ходорковский, по утверждению Павла Фельгенгауэра, активно поддерживал альтернативную программу интеграция России в Запад как обычного, неимперского государства. За что и сидит.16
Но интеграция «в Запад» и сотрудничество с Западом — это очень разные программы.
Александр Волошин подал заявление об отставке о поста руководителя президентской администрации еще 27 октября 2003 года — сразу после резкого заявления В. Путина на совещании ведущих деятелей правительства. Волошин поддерживал добрые связи с Ходорковским, но он переоценил степень своего впияния на решения Президента, а также серьезность и остроту всего конфликта. Сообщения об аресте Ходорковского стали для А. Волошина полной неожиданностью, он не был заранее проинформирован на этот счет. В. Путин принял от Волошина заявление об отставке, но подписал соответствующий указ только в четверг 30 октября,
А. Волошин занимал важное место в иерархии российской власти, и некоторые из наблюдателей, определяя влиятельность российских политиков, нередко отводили Волошину второе место после самого президента. Он отличался и как лоббист. Однако среди рядовых российских граждан Волошин был мало известен и еще менее популярен. Даже политологи причисляли Волошина к политикам с «отрицательным знаком влияния»; считалось, что это верный человек «семьи», рекомендованный когда-то Ельцину самим Березовским.
В большом справочнике «Кто есть кто в России», последнее издание которого вышло в 1997 году, имени Волошина вообще нет, он работал тогда в никому неизвестном АО «Федеральная фондовая корпорация». Позднее он стал одним из помощников Валентина Юмашева, который также ничем не отличился на посту руководителя президентской администрации. Волошин был вполне лоялен Путину, но они оба знали, что рано иди поздно им придется расстаться.
Отставка А. Волошина с формальной точки зрения была самым значительным кадровым решением В. Путина за последние четыре года. Борис Ельцин менял руководителей своей администрации восемь раз, но Путин придерживался совсем иных принципов в своей кадровой политике. Татьяна Малкина писала в газете «Время новостей», что «отставка Александра Волошина воспринимается многими политиками и
