— Поздно уже, — неуверенно заметил Ким. — Может, в другой раз?
Фельдман засмеялся.
— Да не дрейфь ты, Ким… А к Голану нам все равно надо зайти, узнать, что удалось вытрясти. Пошли…
Пока они спускались в лифте, Ким думал о том, что завтра обязательно поговорит с Чалми. По крайней мере, запишется на прием. Одно дело — следствие, совсем другое — пытки.
Лифт остановился на самом нижнем подвальном этаже. Сюда пускали не всякого, поэтому Фельдман приложил ладонь к панели идентификатора. Двери лифта тут же открылись.
— Тебе надо зайти в двадцать пятый кабинет, чтобы твои отпечатки внесли в память. Сделай это завтра же с утра. Я их предупрежу.
— Хорошо, — отозвался Ким, все внимание которого было приковано к открывшейся ему панораме.
Как оказалось, нижние этажи были просто вырублены в скальной породе. Сначала Ким решил, что здесь будет на редкость мрачно и уныло, но быстро понял, что ошибся. Яркий свет, хорошая отделка, на полу ковровые дорожки — о том, что помещения вырублены в скале, свидетельствовали лишь сводчатые потолки да не всегда геометрически ровное расположение стен.
Ким шел следом за Фельдманом, думая о том, что здесь не так уж и страшно, когда где-то поблизости раздался жуткий крик. Или не крик даже, это был безумный вой терзаемого существа. Ким вздрогнул, его лицо мгновенно покрылось испариной.
Фельдман взглянул на побледневшего Кима и усмехнулся.
— Не робей, Ким, все в порядке. Это Голан работает.
Ким не нашелся что ответить, ему вдруг захотелось повернуться и бежать назад, к лифту. Но мысль о том, что Фельдман посчитает его трусом, заставила подавить страх и идти дальше.
Далеко идти не пришлось. Метров через десять коридор повернул налево, взору Кима открылась большая светлая комната, облицованная белым кафелем.
В комнате находились три человека. Первый, в форме капитана, сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Второй, раздетый догола, был привязан к большому металлическому столу. Крик этого человека и слышал Ким. Но примечательнее всех был третий…
Среднего роста, слегка лысоватый, в темном рабочем халате с закатанными рукавами и фартуке, он не спеша перебирал инструменты в низком металлическом лотке. Его серые глаза были затянуты туманной дымкой, в них не было никакого выражения. По крайней мере, именно так почудилось Киму.
Судя по всему, это и был знаменитый Голан. Его длинные узловатые пальцы любовно касались полированной стали — казалось, тихий металлический лязг, издаваемый страшными орудиями пыток, доставлял ему удовольствие.
— Ну и как? — спросил Фельдман, подходя к сидящему офицеру. — Да, Ким, знакомься. — Он повернулся к Киму. — Это Терри, теперь мы будем работать вместе. А это Голан, наша знаменитость…
Терри, не вставая с места, пожал Киму руку. Что касается Голана, то тот просто взглянул на Кима, как бы приняв к сведению его появление, и снова углубился в работу.
— Ну и что он, молчит? — Фельдман снова взглянул на Терри.
— Пока упирается, но мы с ним только начали. А двое ничего, раскололись. Один, наверное, сдохнет, со вторым потом еще поработаем.
— В лазарет их отправил?
— Да, пусть оклемаются. А этот молчит, падаль… — Терри взглянул на часы. — Домой уже пора.
— Ну так оставь его до завтра, пусть подумает.
— Да я говорил, Голан не хочет.
Фельдман повернулся к Голану, тот в это время выбрал из своего инструментария длинную толстую иглу, примерился и стал медленно вводить ее в тело пленника.
Ким сглотнул подступивший к горлу комок. Хотел отвернуться — и не смог. С трепетом смотрел он за тем, как стальная игла медленно вползает под ключицу привязанного к столу человека.
Человек не кричал — стиснув зубы, терпел из последних сил. Его лицо покрылось потом, тело дрожало от невыносимой боли. Введя иглу, Голан с легкой улыбкой стал покачивать ее из стороны в сторону, пленник заскрипел зубами.
— Это только начало, — произнес Голан, нагнувшись к лежавшему перед ним человеку. — Тебе будет очень больно. То, что ты чувствуешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что будет. Расскажи нам все, что ты знаешь, и я уйду. Пожалей свое тело.
Терри поднялся со стула и подошел к пленнику.
— Не упрямься, Виктор, — произнес он таким же проникновенным голосом. — Твои друзья и так уже все рассказали, с твоей стороны это не будет предательством. Нам просто нужно услышать все это еще раз от тебя. Потом я тебя отпущу, обещаю. Могу даже устроить тебе побег, никто ничего не узнает… Итак, Виктор, где находятся ваши базы? Когда и куда отправляется транспорт с оружием? Говори, Виктор…
Человек молчал. Улыбнувшись, Голан вынул иглу, затем положил на ранку смоченную голубоватой жидкостью ватку.
— Все, Голан, хватит, — твердо произнес Фельдман. — Поздно уже. Завтра с утра и начнем. Терри, позови охрану, пусть его уведут.
— Как хочешь… — Голан пожал плечами и стал складывать свои инструменты.
Фельдман повернулся к Киму.
— Пошли, завтра с ним разберемся. И не робей, скоро сам попрактикуешься. Это может даже понравиться. Особенно приятно работать с девками.
Ким молча кивнул, к горлу снова подкатил комок. Обратно он шел молча, думая о том, что завтра с утра обязательно встретится с Чалми. И если тот ему откажет, он его просто убьет.
К удивлению Кима, Чалми принял его почти сразу. Увидев вошедшего офицера, улыбнулся.
— Садись, Ким. Я ведь говорил, что мы еще обязательно увидимся. Только не думал, что так скоро.
Ким сел, на душе у него скребли кошки. Вряд ли Чалми выполнит его просьбу.
— Я хотел поговорить с вами, сэр. — Он взглянул на шефа.
— Я слушаю. — Чалми достал сигару, не спеша закурил. В его холодных глазах мелькнуло какое-то подобие удовольствия.
— Мне… Я хочу попросить вас об отставке.
— Ты хочешь уйти со службы? — Чалми в притворном удивлении вскинул брови.
— Да, сэр. И я прошу вас помочь мне в этом.
— Но ведь ты подписал контракт, Ким. На пять лет. Тебе служить еще почти два года.
— Я знаю, сэр. Поэтому и пришел к вам.
— Но Ким, ты же знаешь наши правила. Я не могу нарушить закон.
— Тогда переведите меня на другую службу, в любой другой отдел.
— Вакантных мест мало, Ким. Или ты хочешь назад, в Исполнители?
Ким ответил не сразу.
— Не хочу, сэр. Но согласен, если нет других вариантов.
— Тебе не понравилось в Отделе Дознаний? Тебя плохо приняли?
— Нет, сэр, не в этом дело… — Ким еще больше помрачнел. — Просто я никогда не смогу пытать людей. Не мое это.
— Ах, вот ты о чем… — Чалми улыбнулся. Глубоко затянувшись, выпустил к потолку облачко дыма. — Ты слишком серьезно все воспринимаешь.
— Да, сэр. Я не могу по-другому.
— Но ведь ты был Исполнителем, а это тоже что-то да значит. Так в чем же дело, Ким?
— Там совсем другое. Хотя и там мне было трудно. Но пытать людей… Я не люблю крови.
Чалми хмыкнул.
— Не любишь крови… Да ты знаешь, кто эти люди? Знаешь, чем они занимаются? Скольких наших
