– Обычный дарлок, – проворчала Элька, стараясь стереть выступившие на глазах слезы о плечо. – И тринадцатый день, похоже, давно прошел.
– Это мой сын, – горестно поведал граф. – Он заболел пепельной немочью три недели назад, и я сделаю всё, что угодно, лишь бы вылечить его.
– Будешь убивать чужих детей?
– Уже начал. А впереди будут еще сотни жертв, крошка. Ведь у меня только одна жизнь, иу моего сына тоже одна жизнь. Я спасу его, даже если придется выпотрошить саму королеву.
«Положение стало безвыходным, – Элеонора хладнокровно оценила ситуацию. – Спасти меня может только чудо».
Словно в ответ на последнюю мысль, за правым плечом Вонримса появилось слабое радужное мерцание. Элеонора зажмурилась и снова открыла глаза. Мерцание пропало. Померещилось. Очевидно, начались предсмертные галлюцинации.
– Разрешите уточняющий вопрос, господин Вонримс? – Какун робко, как застенчивый ученик, поднял руку. – В газете писали, что она была, как бы это сказать, на сносях.
– В какой газете? На каких сносях? – Граф нахмурился. – О чем ты болтаешь?
– В той газете, где писали про спасение принца Дкежрака, – еще больше смущаясь, напомнил Какун. – Там было ясно написано, что принцесса Элеонора была беременна, когда делала переливание своей крови больному принцу.
– Правильно, Какун. Я помню об этом. А в чем состоит суть твоего вопроса?
– Не осмеливаюсь делать предположений относительно ее теперешнего состояния…
– Ну так сделай ее брюхатой! Она нужна мне с набитым животом! – вспылил граф. – Будешь изображать из себя глупца, сам забеременеешь и даже родишь! Позови солдата или лучше дюжину, если сам неспособен.
– Просто это может занять некоторое время, – Какун покраснел и начал сильно заикаться. – В смысле, беременность не наступает мгновенно.
– Ну так, поспеши! – отмахнулся Вонримс и, потеряв интерес к пленнице, вернулся к созерцанию дарлока за стеклом.
Элеонора, конечно, могла бы по-христиански посочувствовать отцовским переживаниям графа, но масштаб преступлений, которые творило это существо для спасения своего сына, находился за пределами понимания. Ее собственная судьба сейчас отошла на второй план. Кто-то должен остановить этот кошмар! Что же делать?! Есть только одна слабая надежда. После полового акта все самцы обычно расслабляются и тупеют. Возможно, удастся завладеть лучеметом, перебить стражу, прорваться через кордоны спирального тоннеля… Безнадега!
Какун грубо схватил королеву за локоть и поволок к выходу. Элька не сопротивлялась. Берегла силы для решающего боя. Разговаривать с Вонримсом бесполезно. Никакие аргументы не смогут пробить мысленную броню, которую выстроил мозг сумасшедшего для сохранения собственных безумных иллюзий. Даже опытному психиатру понадобится несколько недель ежедневного кропотливого труда, чтобы поколебать уверенность графа в своей непогрешимой правоте.
У самого выхода Эльку чуть не сбил с ног запыхавшийся взмыленный стражник. Он нес на руках младенца, завернутого в пеленку, грязную и серую, как старая портянка. Малыш хныкал, беспомощно разевая беззубый ротик. Он явно был очень голоден.
– Вы просили доставить вам ребенка, – тяжело дыша, доложил солдат.
– Ну наконец-то! – обрадовался граф. – Сколько можно ждать? Ты слишком долго возился. Будешь наказан.
Вонримс бросился к солдату и жадно выхватил у него ребенка.
– Вы просили здорового, – оправдывался стражник. – С трудом нашел. У всех остальных уже выкачано много крови, и они сильно истощены. Доктор сказал, что они почти при смерти.
Граф не слушал его. Он сдернул пеленку и жадно ощупал тщедушное тельце. Ребенок заплакал. Сил на полноценный громкий крик у него просто не было.
– Я еще не испытывал живую кровь, – возбужденно бормотал душегуб.
– Тебе лечиться надо, – вздохнула Элеонора.
– Не мне, а моему сыну, – поправил ее Вонримс. – Живая детская кровь – лучшее лекарство для него.
– Это тоже чей-то сын!
Граф посмотрел на пищащий комочек и радостно оскалился. Элькино лицо исказилось от отвращения. Нельзя! Нельзя так поступать! Ибо сказано, в детях – Бог, и силы зла не имеют над ними власти. Нет долга чище и священнее, чем служение детям. Даже бледная немочь их не трогает и дьявол обходит стороной.
– Девочка, – прошипел граф. – Тем лучше. Вы ошиблись, ваше величество, это чья-то дочь!
Левой рукой Вонримс схватил ребенка за горло. В правой блеснул кинжал. Солдат услужливо поставил у ног графа эмалированный тазик, дно которого было покрыто бурыми следами предыдущих кровопусканий.
– Хотите посмотреть, ваше величество? Я возьму жизнь у крестьянского выродка, зачатого в стоге сена среди мух и крыс, и подарю ее аристократу древнейшего рода.
Элька оглянулась. Рядом стояли двое сильных мужчин. У них было оружие, но ни один из них не собирался останавливать безумца. Единственный выстрел мог бы прекратить весь этот ужас. Но ни Какун, ни стражник и не подумали достать лучеметы. Наоборот, они с восторгом наблюдали за графом. Какун даже облизывал губы от возбуждения и нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
