гарантированно уничтожить цель. Увеличить мощность накачки?»
– Конечно, – ухмыльнулся Виктор.
«Мощность накачки увеличена. Цель опознана как своя. Стрельба запрещена».
– Чужой на корабле! – заверещал голос в наушнике. – Он захватил скафандр Дуртлу и пытается открыть огонь.
– Какой догадливый, – разочарованно пробурчал Виктор, бесполезно нажимая пальцем на гашетку, расположенную внутри просторной перчатки.
– Дуртлу вычеркивается из списка недопустимых целей! Уничтожить Дуртлу!
Все метки на виртуальной схеме сменили цвет на синий. Теперь Виктор для них чужой, и им можно в него стрелять. Интересно, а они для него кто? Рука вздрогнула. Толстый луч прошил потолок и накрыл синюю метку на верхней палубе. По экрану рядом с Витиным глазом пробежала новая строчка: «Получена директива на самоуничтожение. У вас есть одна секунда, чтобы ее оспорить».
«А о чем тут спорить?» – подумал Виктор, привычно превращаясь в точку. Огненный смерч микроскопического ядерного взрыва испепелил тяжелый скафандр, а Виктор переместился к космодесантнику, дежурящему на нижней палубе. Снова треск костей, сочная теплая масса стекает по спине и животу, и на контрольных мониторах появляется знакомая картинка.
«Они будут убивать меня, пока не иссякнут боеприпасы. Нужно добраться до центрального поста и прекратить это безобразие», – решил Виктор и вгляделся в виртуальную схему. Идти оказалось не очень далеко. Два поворота по коридору и три уровня наверх через шахту с пониженной гравитацией. Ерунда, если не считать, что путь ему преграждает пяток красных меток и десяток зеленых. Кроме того, прямо под центральным постом опасным изумрудом мигает нечто не совсем понятное. Рядом с этой сверкающей сферой кибермозг поставил поясняющую надпись, которая ничего не поясняла. Черт их знает, что они подразумевают под словом «зверь»?
Виктор двинулся к капитанскому мостику. Опасность минимальна, так как все пока принимают его за своего. Да и скорость получается вполне приличная. Пылинкой-то много не налетаешь.
– Говра, доложи причину оставления поста. – После нового воплощения Виктора в скафандре уцелели оба наушника, и запрос прозвучал в стереофоническом режиме.
– Мне плохо, – стуча зубами, простонал Виктор. «К больному человеку не будут докапываться по поводу акцента», – подумал он. – Кажется, во мне паразит!
– Немедленно следуй к госпитальному блоку.
– Приказ понял. Следую к госпитальному блоку, – послушно ответил Виктор, не меняя курса. «Если блок находится в другой стороне, то мне сейчас об этом сообщат», – рассудил он. Наушники молчали, зато метки, обозначающие солдат, активно задвигались. Они быстро стягивались к коридору, по которому шел Виктор, и окружали какие-то помещения в носовой части звездолета. По-видимому, именно там располагался госпиталь.
Широкий коридор разделился на три узких перехода, и Виктор повернул налево. Всё шло нормально. Он укрыт под толстой броней. У него мощное оружие, которым можно наделать много дыр в бортах звездолета. Есть, конечно, определенные неудобства. Обломки чужих костей больно царапают ноги, какие-то жгуты туго стягивают грудь и от внутренностей прежнего владельца скафандра исходит ужасающий запах. Всё это терпимо. Плохо станет, когда его снова решат убить. Правда, и об этом беспокоиться рано. Пока он не отклонится от маршрута, его не тронут. Еще поворот. Скоро будет развилка, после которой экипаж звездолета поймет, что пораженный паразитом Говра идет совсем не туда, куда обещал. Вдоль стены тянутся двери отсеков. Одна из них открыта. У порога лежит мертвый пехотинец. Рядом – еще один человек в легком скафандре рабочего покроя со знакомой эмблемой на рукаве. Лица не видно. Человек пытается прижать к своему виску ствол бластера, но ему что-то мешает. Какая-то сила прижимает руку с оружием к полу.
Виктор остановился. На мониторе появилась надпись: «Обнаружено присутствие невидимки. Информация с объемного датчика обрабатывается».
«Какие-то местные разборки», – решил он и уже собрался двинуться дальше, когда картинка, транслируемая на лицевой щиток, изменилась. Электроника тоненькими линиями прорисовала прозрачный силуэт существа, сидящего на спине человека с бластером. Рядом с существом услужливый компьютер вывел комментарий: «Невидимка в боевой трансформации. Идентифицирован как «свой». Функция запрета на уничтожение незаконно блокирована сержантом Димитриусом».
«Враг для врага, друг для меня», – сделал вывод Виктор и схватил своими клешнями невидимое существо. Приводы скафандра многократно увеличили силу мышц и позволили без труда удерживать верещащую и вырывающуюся тварь.
– Убей его, – сказал человек, который только что пытался застрелиться. Виктор без труда узнал рисунок на его нарукавной нашивке. Перечеркнутая морда гридера и зеленые гридерские буквы-закорючки сложились в знакомое слово «Гедабас». Так назывался трофейный гридерский звездолет, которым распоряжался Элькин принц.
– Зачем? – спросил Виктор и уже собрался зашвырнуть покалеченного невидимку подальше. – Он больше не опасен.
– Они Эльку убили, – человек посмотрел прямо ему в глаза, и Виктору померещилось, что он увидел свое отражение в зеркале. Мужчина выглядел, как его брат-близнец. Или оживший труп. Один из тех, которые остались на верхней палубе. Двойник ничего не мог разглядеть сквозь непрозрачный щиток шлема, но он нахмурился так, будто видел перекошенное от ужаса лицо Виктора.
– Слышишь, Блинов, они Эльку убили.
– Жак! – Виктор сломал невидимку об колено и разорвал на две половины, словно старую тряпку.
– Говра, ты спятил! Будешь уничтожен! – заверещали наушники.
– Кто они? – Виктор жаждал мести.
– Скабеды. Это их корабль, – пальцы Жака плотно обхватили рукоять бластера. Костяшки побелели. Из-под ногтей выступила кровь.
– Она жива, – тихо сказал Витя. – Я знаю.
