– Благодарю тебя, Всемилостивейший, что соизволил выслушать ничтожную просьбу смиренного раба твоего.
– Короче, – поторопил его Виктор, опасаясь, что, пребывая в ядовитой атмосфере слишком долго, он и вправду возомнит себя богом и начнет воскрешать мертвых, изгонять бесов и даже, может быть, ходить по воде. – Зачем ты меня побеспокоил, возлюбленный сын мой?
– Я хочу стать человеком. – Славик заплакал. – Я очень хочу стать обычным смертным человеком, ведь душа у меня человечья.
«Как просто! – удивился Виктор. – Всем бы такие желания. Хотя, с другой стороны, он прав. Сегодняшняя ночь показала – не всё, что выглядит человеком, является человеком на самом деле. Во всяком случае, не всегда».
– Иди за мной, – сказал он Че-Че. – Я исполню то, о чем ты молишься.
Виктор спустился по винтовой лестнице. Кандидат в человеки засеменил сзади и не отставал от Вити до самого пляжа, где лежала бесчувственная Элеонора. Ее поза не изменилась, но щечки немного порозовели, и дышать она стала легче и спокойнее.
Витя усадил Че-Че рядом с ней и приказал ему смотреть вдаль и размышлять о красоте всего сущего, впитывая в себя божественную прану моря. Сам устроился рядом, изредка заглядывая в глаза капитана. Когда расширенные до предела зрачки Че-Че чуть сузились, он толкнул его в плечо и спросил:
– Прочухался?
Славик грустно посмотрел на него.
– Давно уже. Только жалко, что ты не бог.
– Это в твоем глюке я был богом, а в своем я был хрен знает кем. Маньяком или извращением. А вот в ее, – Виктор показал на Элеонору, начавшую проявлять первые признаки сознательной жизни, – я был вкусным бифштексом. С кровью.
– Почему так болит нос? – простонала Элька.
– А у кого он не болит? – поинтересовался Виктор.
– Не трогай. – Слава остановил ее руку, потянувшуюся к лицу. – Он у тебя сломан.
Витя вдруг вспомнил, что у него очень грязное нижнее белье, и решил пойти постираться, не дожидаясь лишних вопросов. Теперь он точно знал, что именно хрустело, когда он бил Эльку своим затылком по лицу, но очень хотел сохранить в тайне это маленькое открытие.
Вернувшись мокрым и чистым, Виктор не обнаружил своих друзей на том месте, где оставил, и, поняв, куда они могли направиться, побежал к шлюзовой камере. Как он и думал, ребята нашлись рядом с Ритой. По Элькиным щекам текли слезы, а Слава безуспешно пытался их остановить.
– Неужели это я сделала? – рыдала Элька. – Я ведь до этого никого и никогда не убивала.
– Пойдем отсюда. Я должен позаботиться о твоем лице. – Че-Че взял ее за плечи, но она сбросила его руки и продолжила свои горестные завывания.
– Я убийца. Я убила человека.
– Подумай сама, что скажет Жак, когда мы оживим его, а у тебя не нос, а пончик. И с твоими зубами надо что-то делать.
– Оживим?! Ты нашел способ? – Настроение Элеоноры сменилось настолько быстро, что Виктор даже опешил. Куда подевались слезы, раскаяние и жалость к загубленной невинной душе. Возможно, ядовитый газ опять начал действовать, подумал он и отправился искать кислородные маски, оставив взбодрившуюся Элеонору и Че-Че в качестве грамотного психоаналитика и штатного утешителя.
– Да, я нашел способ! – гордо заявил Славик. – Правда, для этого мне пришлось замучить человека. Надеюсь, что он того не осознал. У него просто не было нужного мыслительного аппарата, чтобы почувствовать страдание. В нормальном состоянии я бы обязательно воспользовался обезболивающим, но сегодня ночью… Я не знаю, что это было. Считай, что в нас вселился дьявол. Прости меня, господи. Никто из нас не виноват. Пойдем.
– Ты не прав. Мы – виновны. Мы не стали бы творить зло, если бы оно уже не было внутри нас.
– О горе мне! – возопил Че-Че. – Идем скорее. Похоже, у тебя начинается новый приступ умопомрачения.
– Нет. Я хочу ее похоронить. Она была такая ласковая. Такая нежная… Никто и никогда не доставлял мне столько удовольствия.
Славик почувствовал, что дьявол, умерший было под действием чистого морского воздуха, возвращается. Че-Че напряг все свои дипломатические способности и, тонко интригуя относительно плохого внешнего вида Элеоноры, скорого воскрешения Жака и оплетая ее хитрыми демагогическими рассуждениями о морали, почти насильно увел девушку в медпункт, чтобы оказать наконец первую медицинскую помощь.
Дышать. О благословенный Кенрот, огради меня от Наки. Дышать! Почему так мало кислорода в крови? Неужели это проклятое тело уже не способно обеспечить меня самым простым окислителем? Неужели оно умерло?!
Скабед напрягся, готовый почувствовать самое слабое биение жизни в организме земной самки. Но тело, в котором так уютно размещался его мозг, уже начало превращаться в прах. Сердце! Где сердце? Мертво, как камень! Гедабас был тысячу раз прав, когда говорил, что нельзя использовать наркоманку в качестве донора. Пацик совершил самую большую ошибку в своей жизни, не послушавшись умного, многоопытного кибера. Но, с другой стороны, у него ведь не было выбора. Или он воспользовался бы этим телом, или упустил бы Исток Сущего. Третьего не дано.
Операция с самого начала пошла не так, как хотелось бы Скабеду. Во-первых, из яхты, которую Гедабас засек на подлете к Земле, высадился не один человек, как ожидалось, а двое. Приборы зафиксировали два сработавших гиперперехода. Причем в разных местах. На севере высадился Виктор, невольник с тарокских рудников, дикарь и убийца. Радиодатчик, вживленный в его зуб, работал устойчиво и показывал координаты
