Ваша до рассвета

выглядел так, словно не знает, что такое улыбка.

Его лицо враг не захотел бы увидеть напротив своей винтовки, меча или пушки. Это было лицо мужчины, рожденного воевать, а не любить. Никто бы не предположил, что эти строгие губы и сильные руки провели большую часть прошлой ночи, с нежностью заставляя женщину испытывать один экстаз за другим.

– Милорд?

Габриэль повернулся на звук железных колес, катящихся по ковру. Никто бы не узнал в мужчине, с прямой спиной сидящего в инвалидном кресле, истощенного нищего бродягу, которого Габриэль нашел под дождем около полутора месяцев назад. Его губы потеряли синеватый оттенок, а щеки и грудь уже не выглядели ввалившимися. Со своим превосходным почерком и математическими способностями Мартин Уорт оказался самым способным секретарем, который когда–либо был у Габриэля. Он полностью передоверил бывшему мичману управление своим домашним хозяйством на то время, пока будет в море.

Габриэль быстро отмел неумеренную благодарность Мартина. Если бы не странный поворот судьбы, он сам мог бы оказаться на улице без ног и был бы обречен провести остаток своей жизни в инвалидном кресле.

Убрав с глаз блестящие темные волосы, Мартин произнес:

– Вас хотят видеть, милорд. – И прежде, чем сердце Габриэля смогло совершить предательский скачок, он добавил, – мистер Беквит и миссис Филпот.

Габриэль нахмурился, не представляя, какое срочное поручение могло вытащить его преданных слуг из Ферчайлд–Парка. После рысканья вместе с Габриэлем по трущобам Лондона в поисках Саманты Беквит поклялся, что ноги его больше не будет в Лондоне, пока это будет от него зависеть.

– Спасибо, Мартин. Скажи им, пусть заходят.

Лакей увез Мартина в его кресле, и в студию суетливо вошли Беквит и миссис Филпот. После теплых приветствий они сели на обитый парчой диван, предпринимая все возможные попытки сохранять с ним достойную дистанцию. Габриэль остался стоять спиной к камину.

Миссис Филпот сняла перчатки.

– Мы не были уверены, если должны беспокоить из–за этого дела…

… но вы просили, чтобы мы информировали вас, если в спальне мисс Викершем обнаружится что– нибудь необычное, – закончил за нее Беквит.

Мисс Викершем.

Это имя воткнулось в лед, который окружал сердце Габриэля, как горячая игла. Он сомкнул руки за спиной, чувствуя как напряглась его челюсть.

– Я как раз собирался послать вам указания, что вы можете сжечь ее вещи. Очевидно, что у нее нет намерений возвращаться за ними.

Беквит и миссис Филпот обменялись тревожными взглядами.

– Как по–ж–желаете, милорд, – запинаясь, произнес Беквит. – Но думаю, что вы сначала должны взглянуть вот на это. – Он вытащил из кармана жилета свернутый листок бумаги. – Ханна и Элси перетряхивали матрац в спальне мисс Викершем, когда нашли его.

Габриэль попытался не вспоминать ночь, когда он разделял с ней тот смехотворно узкий матрац и как эта узость заставила их жаркие тела лечь рядом, как ложки в ящике.

Он глянул на бумагу в руке Беквита, со странным нежеланием ее читать.

– Безусловно, она не оставляла мне еще одной записки. Ее первая была весьма красноречива. Едва ли к ней требовалось что–то добавлять.

Беквит покачал головой.

– Именно поэтому мы решили, что оно так необычно, милорд. Это письмо не вам. Это письмо от вас.

Еще сильнее нахмурившись, Габриэль взял свернутое письмо из руки Беквита. На бумаге цвета слоновой кости виднелись следы застывшего воска. Письмо было еще сильнее истерто, чем те, что он сам носил под сердцем в сражениях. Казалось, что бумагу часто и с любовью поглаживали нежные пальцы.

Габриэль развернул его, он с первого взгляда узнал свой твердый почерк и свои, еще более твердые, слова.

* * *

«Моя дорогая Сесиль,

Это письмо на долгое время будет последним официальным письмом от меня. И, хотя я больше не смогу вам писать, я хочу, чтобы Вы знали, что я буду писать слова любви к Вам в своем сердце каждую ночь, которую мы будем в разлуке, с тем, чтобы прочитать их Вам, когда мы, наконец, будем вместе.

Теперь, когда я принял Ваш совет и передал права на свою пустую и бесполезную жизнь Службе Его Величества, я надеюсь, что Вы не будете смеяться и обвинять меня, что я отправился в море, только чтобы доказать своему портному, как потрясающе я могу выглядеть в форме.

За те долгие месяцы, которые мы проведем в разлуке, я постараюсь стать мужчиной, который будет достоин Вашей любви. Я никогда не делал тайн из своей привязанности к азартным играм. И теперь я играю на самую драгоценную ставку – Ваше сердце и Вашу руку в супружестве. Ждите меня, умоляю вас, и знайте, что я вернусь к Вам, как только смогу. Я ношу Ваши письма и все свои надежды на наше будущее рядом с сердцем.

Всегда Ваш,

Габриэль».

* * * 

Габриэль медленно опустил письмо, с удивлением заметив, что у него дрожат руки.

– Откуда вы его взяли? Вы нашли его где–то в доме, или на улице на крыльце?

Они посмотрели на него так, словно он сошел с ума.

– Нет, милорд, – сказала миссис Филпот, бросая взволнованный взгляд на Беквита. – Мы нашли его именно там, где и сказали. Под матрацем мисс Викершем.

– Но как она смогла заполучить его? Я не понимаю …

И внезапно он понял.

Понял все.

Закрыв глаза от острого удара эмоций, он прошептал:

– Нет более слепого, чем тот, кто не хочет увидеть.

Когда он открыл их, все в его жизни внезапно стало кристально ясным.

Засовывая письмо внутрь пальто рядом с сердцем, он бросил на Беквита свирепый и мрачный взгляд.

– Скажите мне, мистер Беквит, когда вы собираетесь сделать честную женщину из миссис Филпот?

Боясь даже посмотреть друг на друга, слуги покраснели и что–то, запинаясь, пробормотали.

Беквит вытащил из кармана жилета носовой платок и вытер мокрый лоб.

– Так вы знаете, милорд?

– И как давно? – спросила миссис Филпот, скручивая перчатки в крошечный шарик.

Габриэль закатил глаза.

– С тех пор, как я в двенадцать лет увидел вас целующимися в яблоневом саду. Я чуть не упал с дерева и не сломал себе шею.

– Нам будет позволено сохранить наши должности? – спросил Беквит и, достаточно осмелев, дотянулся до дрожащей руки миссис Филпот, чтобы взять ее в свои.

Габриэль мгновение обдумывал заданный вопрос.

– Только если вы немедленно поженитесь. Я не могу допустить, чтобы вы жили в грехе под моей крышей и расшатывали моральные устои моим детям.

– Но… но, милорд … у вас же нет никаких детей, – выдавила миссис Филпот.

– Вам придется меня извинить, потому что я должен уйти, чтобы это исправить. – Габриэль зашагал к двери, не намеренный тратить впустую даже еще одну минуту.

– Куда вы направляетесь? – крикнул Беквит ему вслед, озадаченный больше обычного.