завоевавшие их казаки – преступники и убийцы.
В книге А. П. Окладникова, посвященной присоединению Бурятии к России[108] живописуются чудовищные зверства «карателей и колонизаторов». То же самое – в книгах того времени о присоединении Грузии, Средней Азии или Северного Кавказа.
«Русский народ с 1918 по самый конец 1930-х годов рассматривался как неполноценный, зараженный великодержавным шовинизмом и подлежащий перевоспитанию. А слова „русопят“ и „кондовая Русь“ стали очень обычными для обозначения всех, кому „интернационализм“ хоть немного не нравился».[109]
«Реабилитация» русских началась с 1936 года и завершилась в конце 1940-х рассказами о «великом русском народе».[110] Происходила эта реабилитация в такой форме: стали объявлять «прогрессивными» не вождей национально-освободительных движений, а собирателей русских земель. Теперь и Александр Невский, и русские цари XVI–XVII веков, и царские военачальники императорского периода становились «прогрессивными». «Реабилитация» Петра I и Ивана Грозного началась с выхода художественных произведений и фильмов.
А вспомните целую серию талантливых художественных фильмов, «вдруг» вышедших на советский экран в конце 1930–40-х годов: «Александр Невский», «Адмирал Нахимов», «Адмирал Ушаков», «Кутузов», «Суворов»! Прекрасно скроенные талантливые (а в случае с «Александром Невским» – гениальные!) произведения уверенно утверждали новые положительные мифы о выдающихся государственных и военных деятелях дореволюционной России.
На волне этой реабилитации появилось новое и симпатичное: начали издаваться популярные и художественные книги о тех, кого почти не замечали в царской России: о Лисянском и Крузенштерне, открывателях Антарктиды, об освоении русскими людьми Русской Америки, о Циолковском и Мичурине, о Пржевальском и Кулибине…
Впрочем, нет смысла даже пытаться перечислять все эти книги, ведь речь идет о десятках и сотнях их.
Сейчас большая часть этих книжек оказалась в спецхранах как «морально устаревшие» и «невостребованные». А жаль…
В СССР начал создаваться положительный миф о России. Создавали его непоследовательно, коряво, и слишком явно он был привязан к коммунистической идеологии. Но он начал формироваться, и это давало свои результаты! Блестящие, надо отметить, результаты!
Было бы странно, если бы становление СССР не породило новых политических мифов о России за границей.
Первые из них ввел еще У. Черчилль в 1918 году. Так сказать, «Это все придумал Черчилль / В восемнадцатом году». Обосновывая необходимость интервенции, он объяснял британцам, что они воюют с народом, который всегда противостоял Европе. Если они не победят, то Россия рано или поздно завоюет и их самих…
Кадр из фильма В. Пудовкина «Суворов».
Генералиссимус был одинаково эффективен: с турками, французами, восставшими поляками или пугачёвцами
Гитлеровская Германия породила свои политические и исторические мифы о России. Эти мифы, в частности, выразились в знаменитом «пропуске в плен»: советским солдатам советовали идти сдаваться со словами: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича».
Потрясает фильм «На востоке», в котором убитый «комиссар» изображается с рогом на затылке. С самым натуральным рогом, как у динозавра.
Гитлеровская пропаганда была поразительно тупой и примитивной, она скорее смешила, чем пугала Россией. К тому же вскоре наступил 1945 год, история не предоставила пропаганде Геббельса реализоваться в полную силу. Политические мифы о России и СССР, с которыми мы имеем дело до сих пор, сформировались в другой стране и на другой основе.
В послевоенный период мировой истории, 1945– 1991 годы, Россия предстала в новом качестве. До Второй мировой войны СССР был одной из десятка «великих держав». После – в мире противостояли друг другу только две сверхдержавы: США и СССР. Такого могущества не имели, такой роли в мире не играли ни Российская империя, ни СССР в 1922–1939 годах.[111]
Политические мифы о России всегда вырастали из страха перед ней. Возросло могущество – вырос и страх.
В годы Второй мировой войны СССР был для США и Британии ценным союзником. Но грянула «холодная война», и черный миф о России срочно вытащили из сундуков с нафталином. Мифы стали еще более глобальными, более грубыми, чем раньше.
Мифы в Европе и в США преподносились по-разному. Но Европа культивировала образ «Прекрасной Европы», в основе которого была позитивная система ценностей повседневной культуры. Зрелищная привлекательность создает иллюзию чистой, прекрасной, культурной, красивой Европы, а европейцы предстают высоко цивилизованными представителями этой территории.
В английском фильме 1953 года «Подводная лодка» русские показаны очень условно. Зачем эта подводная лодка вторглась в территориальные воды Англии, не понятно, почему исчезла – тоже не разберешь. Буквально несколько кадров показывают то, что делается внутри этой лодки, – полуголые, расхристанные, пьяные моряки со зверскими тупыми рожами.
Эти дикие люди чуть ли не похлопывают по плечу капитана (представление о социализме?). Угроза невнятная, неопределенная. Главное – эти страшные дикие люди угрожают красивой, цивилизованной Британии.
Американская пропаганда – скорее пропаганда свободолюбивого героизма, романтики «дикого запада», только в современном интерьере и с современными технологиями.
В формировании стереотипов особенно велика роль американского кинематографа. С 1930-х годов Голливуд отличается зрелищностью, спецэффектами и примитивизацией сценических характеров. Это позволяет максимально распространять свои идеи и широко охватить аудиторию, доносить свои представления до всего населения.
Вроде бы, на первый взгляд, американский кинематограф политкорректен. Даже в фильмах 1950-х – 1960-х годов уже не было образов откровенно «плохих» мексиканцев и индейцев. Даже нацисты в фильмах о Второй мировой войне выглядят не карикатурно «плохими», а «достойным противником» или людьми, которые просто «заблуждаются».
Но кровь и грязь колониальной войны против индейцев всячески романтизировались. Американцы каждого нового поколения на уровне эмоций и инстинктов впитывали эту идеологию. Частью истории становились такие образы, как «дикий запад», «скачка», «стрельба», «покорение диких инородцев»… Не любить «вестерны»? Гм… Это как-то не по-американски. Американцы относятся к вестернам с добродушной улыбкой. Смотреть вестерн – это как съездить в деревню к бабушке, прикоснуться к корням.
Образ России в кинематографе США с 1950-х годов активно демонизировался. Стоит упомянуть фильм «Захватчики», время действия – начало 1952 года. Советские шпионы с тупыми лицами организуют в Америке переворот. Американские коммунисты с не менее отвратительными «харями» помогают им: независимого мэра городка – в тюрьму! Честного журналиста – в тюрьму! А у побережья уже всплывают, как в страшном сне, одинаковые черные подлодки…
Русские в том фильме больше всего напоминают инопланетян – такие же страшные, непонятные, чужеродные. Они почти не говорят, и лица у них – огромные, широкие, вечно потные. Беспрерывно отхлебывают водку из фляжек.
В 1960-е годы миф о России как тюрьме народов приобрел новые, мировые масштабы: «сработал» Карибский кризис 1963 года. И не только он… 1950–1960-е годы – эпоха панического страха перед атомной бомбой, маккартизма и Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности.
А еще это эпоха Яна Флеминга и Джеймса Бонда, «Агента с лицензией на убийство». Уже в первой книге сериала про Бонда, «Казино „Рояль“», «агент 007» совершал подвиги во славу демократии. Он пил все, что горит, вступал без разбора в интимные отношения, лихо истреблял врагов демократии из «восточного блока», не боясь ни смерти, ни пыток.
