признались. Это нормально. Пойми, всем приходится мириться с подобными фактами, всем, за исключением тех, кому удалось жениться на девственнице.
— Но с ними все кончено? — спрашиваю я, закончив со своим номером двадцать пятым и выслушав о ее номере двенадцатом.
Она пристально смотрит мне в глаза и говорит: — Да.
— Все они в прошлом? Между вами все кончено? Никто никому ничего не должен?
— Нет.
— Хорошо, — говорю я, стараясь скрыть облегчение. — Я рад.
— А у тебя? — допытывается она. — Я все теперь знаю или были еще женщины? Старая любовь?
— Нет, — уверяю я, — только ты.
— А Зоя? К ней у тебя не осталось никаких чувств?
— Нет.
— А к Салли?
— Нет.
Она смотрит на стол.
— Она тебе не звонила?
— Нет, и, думаю, не позвонит. Кейт сказала, что они с Джонсом уехали в Глазго — пытаются наладить отношения.
Эми кивает, — кажется, удовлетворена ответом. Потом поднимает взгляд и спрашивает:
— А Хлоя?
Наверное, если бы она попросила меня спустить штаны и описать всю улицу, я бы не больше удивился. Я пытаюсь сказать: «Что?» — но получается только «О?».
— Ты ей нравишься.
— Скажешь тоже! Мы всего лишь хорошие друзья.
— Ну и что? Знаешь, друзья иногда и в постели дружат.
— Ну да, — говорю я, а у самого голос виноватый. — Только это не про нас, понятно?
— И что, никогда не хотелось? Ведь это самое главное. Не то, спал ты с ней или нет, а твои мысли — думал ли ты об этом.
— Нет. Этого не было и не будет. Эми наклоняется ко мне и целует.
— Вот и хорошо, — говорит она с улыбкой. — Прости, но я должна была спросить об этом.
— Почему?
— Почему? Потому что, если бы ты был к ней неравнодушен, я бы не смогла с ней дружить. Я бы
— Да, но теперь, надеюсь, все разъяснилось?
— Да. — Она вынимает бутылку из ведерка со льдом. Пустая. Потом смотрит на часы. — Пошли, — говорит она. — Пора к Максу, а то опоздаем.
ВЕЧЕРИНКА
Вечеринка у Макса приносит значительное облегчение. Максимальное облегчение. Этот вечер можно было бы заснять и пускать как рекламный ролик: «надежное средство облегчит ваши страхи и страдания» — для парней, которые, подобно мне, боятся знакомиться с компанией своей девушки.
Как только Макс открывает дверь, я перестаю нервничать и напрягаться. Он приветливо улыбается: «Эй, это и есть твой новый парень». И все.
Просто протягивает мне банку холодного пива, обнимает Эми, жмет мне руку и проводит нас в комнату.
В квартире уже человек шестьдесят. Возраст — от двадцати до тридцати с небольшим. Я оглядываю гостей и прихожу к выводу, что с виду — вполне нормальные люди. Бояться их вроде бы нечего: это не шабаш сатанистов и в углу нет окровавленного алтаря, не сборище извращенцев в латексе. Другими словами, ничто не вызывает подозрений, что Эми не та, за кого себя выдает.
На несколько минут мы задерживаемся в дверях, и Эми вкратце рассказывает мне о компании. Потом смешиваемся с толпой, останавливаемся у каждой группы, я улыбаюсь, шучу, пытаюсь запомнить имена, а в перерывах между остановками Эми нашептывает мне на ухо самые свежие сплетни о собравшихся. Надо сказать, это ужасно утомительно. Я замечаю, что борюсь с желанием взять Эми в охапку и утащить подальше отсюда. Хоть на пять минут. Я тут как на смотринах. С некоторыми из гостей она знакома с детства. Для них я, наверное, всего лишь очередной дружок Эми, фигура малоинтересная и непостоянная.
— Ну, как они тебе? — спрашивает она, часа через полтора утянув меня в тихий угол.
— В основном нормально, — говорю я, глядя поверх ее головы на собравшуюся толпу и мысленно перебирая тех, кого я к нормальным бы не причислил.
— Честно?
Я улыбаюсь:
— Конечно, я бы тебе сказал.
А вот это вранье. Даже если бы я решил, что все они сплошь бешеные психи и лунатики, все равно сказал бы, что они мне понравились. Потому что Эми для меня важнее всех этих людей, вместе взятых. А для
— Ну и слава богу.
— У тебя прямо как гора с плеч.
— Так и есть. Жаль, что Хел не пришла. Поверить не могу, что я вас до сих пор не познакомила.
Она осматривает комнату и на мгновение поворачивается ко мне профилем. В моей голове проносится та же мысль, что и минут тридцать назад. Я болтал с ее однокурсницей Сью и заметил, что Эми стоит у окна рядом с каким-то парнем. Я тогда подумал: «Парень, тебе крупно повезло». И вот сейчас мне очень хочется сказать ей об этом. Что она просто удивительная, и я горжусь ею. И что благодаря ей моя жизнь прекрасна, а будущее кажется светлым и радостным. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо: «Поцелуй меня». — Боже мой! — визжит она, отпихивая меня. Глядя ей вслед, пока она прорывается к выходу, я, грешным делом, решил, что у меня нарушилось сообщение мозга с речевым аппаратом и вместо того, чтобы прошептать «Поцелуй меня», я заорал «Пожар! Спасайся кто может!». Правда, вскоре я понял, что Эми гребет не к дверям, а к какому-то типу, который в них нарисовался.
Подойдя поближе, чтобы лучше его разглядеть, понимаю, что, назвав очередного гостя «типом», я его явно недооценил. Скорее, он похож на Аполлона. Рост под метр девяносто, крепкие мышцы, загар, густая темная шевелюра и лучезарная улыбка — с такими данными прямая дорога на обложку журнала. Оглядываю комнату, но нет, все чисто — нет ни красных флажков, ни прочих знаков. Бедные парни и не подозревают об опасности. Они не знают, что Большая Белая Акула вплыла в комнату, что надо скорее хватать своих женщин, уводить их с мелководья и бежать в горы. Но, может, им нечего бояться? Может, хищник уже наметил себе жертву?
Или она увидела его.
Заметив мчащуюся к нему Эми, он роняет на пол рюкзак и протягивает к ней руки. Спокойно! Они наверняка всего лишь старые друзья. У него загар, рюкзак, — значит, он только что откуда-то приехал и они просто очень рады встрече. Вполне логичное объяснение. Вот и славно. Волноваться не о чем. Подумаешь, Эми так к нему рванула, ну и что с того? Ну подхватил ее привычным движением, будто они в паре всю жизнь танцевали. Это тоже
Меньше чем через три секунды я уже стою рядом с Эми и, многозначительно кашляя, обозначаю свое присутствие.
Эми отцепляется от красавчика, а у самой глаза горят, щеки разрумянились. Ну просто картинка из фильма про
— Джек, это Тристан, мой хороший друг, — говорит Эми. — Он шесть месяцев путешествовал по
