Давай вместе

Азии. — И поворачивается к Тристану: — А это Джек.

— Ее парень, — добавляю я, поскольку эта подробность явно вылетела у Эми из головы.

Как бы то ни было, мои слова производят должный эффект. Тристан снимает руку с плеча Эми. Я так понимаю, он собирается протянуть ее мне для приветственного рукопожатия, поэтому протягиваю свою. Однако у Тристана для своей руки есть дела и поважнее — он неспешно убирает с лица шикарные кудри. Теперь, когда обзору ничего не мешает, внимательно оглядывает меня с ног до головы, потом мычит невнятное «эм-м…», поворачивается к Эми и переспрашивает:

— Джек, ты сказала?

— Да, Джек, — повторяет она.

— К-хм. — Тристан снова смотрит на меня, как бы проверяя, достоверна ли эта информация, и опять поворачивается к Эми: — Твой парень?

— Да.

Так, пора взять ситуацию под контроль. А то стою тут, как бедный родственник. Делаю вид, что протянул руку не ему, а за пивом на столе рядом. Откручиваю крышку и протягиваю бутылку Тристану.

— Пива? — предлагаю я дружелюбно, хватая руку Эми и кладя ее себе на талию.

Тристан, увидев наше публичное проявление чувств, опускает свой греческий нос, чтобы разглядеть меня, берет пиво и снова бормочет невнятное «к-хм», не обращаясь ни к кому из нас конкретно.

К-хм? Да что он о себе возомнил, Элвис хренов? Отхожу от него на шаг — вдруг он войдет в раж да как начнет коленками в такт оркестру дрыгать? Конечно, волнуясь за безопасность Эми, тащу ее за собой. И только после этого Нелвис сподобился обратиться ко мне напрямую.

— Ну и чем ты занимаешься? — спрашивает без малейшего интереса. Теперь, когда он решил изъясняться фразами длиннее двух слогов, становится ясно: Итон и графское поместье под Лондоном, не меньше. Золотой акцент.

— Я художник.

Проблеск интереса в его глазах и понимающий взгляд на Эми.

— Правда? Известный?

— Вполне, — говорю я, но из осторожности добавляю: — В узких кругах.

— Какая у тебя фамилия? — спрашивает он. — Мой отец коллекционер, и, возможно, у него есть и твои работы. Он любит помогать молодым талантам.

Я называю ему свою фамилию, хотя понимаю, что ему она ни о чем не скажет. Конечно, если его папашу зовут не Вилли Фергюсон и он не специализируется на этюдах в желтых тонах.

Он пренебрежительно фыркает:

— Никогда не слышал.

То же самое я бы с удовольствием сказал ему. А заодно и Эми. Кто он вообще такой? И если он такой хороший друг, то почему ты ни разу о нем не говорила?

Эми как будто прочла мои мысли. Она сжимает мне руку и говорит:

— Мы с Тристаном вместе учились в колледже.

Что? Так и хочется спросить: «И поэтому у него есть право обращаться со мной, как с куском дерьма, который он только что отскреб со своих ботинок?» Но я решаю промолчать. Потому что такие, как Тристан, только этого от тебя и ждут — что ты в ответ им нахамишь. Все просто, как у двух самцов-соперников. Ему нравится Эми. Но место рядом с Эми занято, оно — мое. И ему надо меня убрать. Но, если я не сдвинусь с места, он ничего не сможет сделать.

Его верхняя губа приподнимается — на лице очаровательное презрение. Очарование — для Эми, а мне, естественно, достается презрение.

— Мы знакомы уже много лет, — говорит он, пользуясь своим преимуществом. — А ты с Эми давно познакомился?

Вношу поправку: вечеринка Макса уже не приносит мне облегчения. Наоборот, сплошное огорчение. Если этот парень пытается меня завести, то ему это отлично удается. Просто молодец. Негодяй из негодяев. Я смотрю на него с такой ненавистью, что боюсь, как бы молнии не вырвались из моих глаз и не испепелили его. Тут я решаю, что Тристан — не просто имя. Это намного больше. Это производное от глагола: «Извините, я вам сиденье унитаза ОБТРИСТАНИЛ». И существительного: «Ой, не надо было вчера есть столько острого — у меня теперь в ТРИСТАНИЦЕ жжет».

Конечно, в лицо я ему этого не скажу. Я человек воспитанный. Мне не нужно унижать других, чтобы обрести уверенность в себе. К тому же я не так богат. На его вопрос о том, когда мы с Эми познакомились, я называю приблизительную дату, Эми поправляет меня и начинает рассказывать историю о Нас. Сначала Тристан ее слушает, но тема ему явно не интересна. Потом к нему подходит мужик лет тридцати с длинными волосами, связанными в хвост, и сообщает, что в оранжерее кто-то угощает всех кокой.

— Позже поговорим, Эми, — бросает Тристан, подмигивает ей и пропихивается мимо меня.

Нелвис уходит. Я в ярости.

— Вот урод, — шепчу я Эми.

Но она меня не слышит. Она смотрит ему вслед.

Часам к двум ночи вечеринка подходит к концу, я прощаюсь со своими собеседниками, выхожу из гостиной и отправляюсь искать Эми. В дальней комнате натыкаюсь на Тристана. В комнате сильно пахнет травкой. Пара девиц в отключке валяются на полу. Тристан передает косяк пугалу с дрэдами, шепчет что-то ему на ухо и поворачивает голову в мою сторону.

— Привет… — бормочет он, морща лоб, как будто усердно пытается что-то вспомнить. — Извини, забыл, как тебя зовут.

— Джек, — говорю я.

— Ах да — типа художник. — Потом с трудом щурит глаза, кивает. — Дружок Эми.

— Ты ее видел? — спрашиваю я. Он бормочет что-то вроде:

— Еще как видел. Во всей красе. — И парень, которому он передал косяк, заваливается на бок и корчится от хохота.

Я делаю шаг в сторону Тристана.

— Что ты сказал?

Он демонстративно стирает улыбку с лица тыльной стороной ладони.

— Да так, ничего.

Пару секунд смотрю на него, потом разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Эй, — окликает он, когда я уже у двери.

— Что? — спрашиваю я, не оборачиваясь.

— Когда найдешь ее, напомни, что мы с ней вместе ужинаем в пятницу.

Я пропускаю это мимо ушей. Не прошу повторить, что он сказал. Потому что, если он снова это скажет, я не сдержусь и сломаю ему нос. Он что-то кричит мне вдогонку, но я уже не слушаю. Я просто хочу поскорей убраться отсюда.

Немедленно.

Эми обнаруживается в саду — она изрядно пьяна и готова ехать домой. Я вызываю такси, и мы сидим на крыльце в ожидании машины. По дороге домой она трезвеет и спрашивает, что случилось. Я отвечаю, что ничего. Потом спрашивает, почему я молчу. Я отвечаю, что устал. Только когда мы приезжаем к ней, гасим свет, задергиваем шторы и ложимся каждый на своей половине кровати, я выплескиваю все, что во мне накопилось.

— Ты собиралась мне об этом сказать?

— О чем? — спрашивает она сонным голосом.

— О том, что в пятницу идешь в ресторан с Тристаном.

— Ах об этом… да, конечно, собиралась.

— Ну и почему не сказала? — Что?

— Почему, — говорю я очень медленно, чеканя каждое слово, чтобы смысл вопроса был предельно ясен, — не сказала?

— Завтра хотела сказать. Подумаешь, ерунда.