— Тише! — кричу я, когда он сворачивает на городское шоссе. Мы кренимся к дороге, но поворот слишком крутой. Чувствую, как Джек напрягается и жмет на тормоза. — Осторожно! — выдыхаю я, но уже поздно.
Опомнилась я, лежа на земле с вытянутыми руками. Повсюду песок. И локти болят. Вокруг темно и тихо.
— Эми? — доносится сдавленный крик Джека, но все еще не могу понять, где я. — Эми? Ты в порядке?
Я не могу говорить. Джек склоняется надо мной. Он испуган.
— Давай, положи руки мне на шею, — шепчет он и сам кладет мои руки себе на плечи. Затем осторожно поднимает меня. И только тут я замечаю, что он плачет, а
— Я думал, что убил тебя, — всхлипывает он, — думал, ты умерла.
— Видишь, я в порядке. — Заглядываю ему в лицо. Он как безумный трясет головой. Мне становится страшно. — Джек, успокойся. Ничего не случилось. Мы упали, но все нормально. Я жива.
Джек хватает ртом воздух. Он бьет себя по голове, дергает за волосы.
— Ты не понимаешь. Я должен тебе кое-что сказать. Меня это мучает с тех пор, как ты спросила меня, что я чувствую… И подходим ли мы друг другу… И я хотел тебе сказать… хотел сказать… но не мог…
Я протягиваю к нему руки, и мне вдруг становится так легко. Все будет хорошо. Он меня любит. Я знала, я чувствовала. Пусть для этого понадобилось попасть в аварию, но главное, что он это понял.
Он отстраняется от меня и снова трясет головой.
— Ну же, скажи, — подбадриваю я.
Его душат рыдания, и мне его ужасно жаль. Никогда не видела, чтобы кто-то так страдал.
— Я все испортил. Все.
— Ну что ты, вовсе нет, — успокаиваю его я. — Все хорошо. Не бойся, скажи. — Джек захлебывается слезами, как ребенок. — Ну что ты, успокойся.
Он качает головой.
— Маккаллен. Салли Маккаллен, — выдыхает он, — та девушка с картины… которую ты видела у Хлои…
Он замолкает, пытается отдышаться. Поднимает на меня взгляд, слезы текут ручьем. Кажется, что его душит смех. И вдруг я все понимаю и делаю шаг назад.
— Что — Салли? — Он еще ничего не сказал, но я уже все знаю.
Джек всхлипывает.
— Кое-что произошло. В пятницу. Я думал, что ты была с Тристаном. Я все звонил и звонил тебе. Но тебя не было. Я напился, — он тяжело глотает воздух, — и тут пришла она. Прости… Прости меня, я так виноват перед тобой…
Но я его уже не слышу. Теперь мне все ясно: почему он опоздал в аэропорт, почему так странно себя вел, когда мы сюда приехали, почему избегал секса со мной, пятно на его животе…
Чувствую, как Джек в темноте делает несколько нетвердых шагов ко мне.
— Я не виноват. Я хотел тебе сказать.
Вот сейчас я понимаю, что означает «глаза кровью налились». Я не слышу, что пытается сказать Джек, потому что мой кулак с размаху врезается в его щеку.
Он вскрикивает, но я уже далеко. Я бегу изо всех сил. У дороги нахожу перевернутый мопед, мотор все еще работает. Упираюсь всем своим весом, и мне удается поднять мопед. Когда Джек добегает до меня, я уже сижу на мопеде.
— Эми! — умоляюще кричит он и пытается меня схватить.
— Да пошел ты! — ору я, с размаху лягаю его в пах и уношусь прочь.
Инстинкт самосохранения — великая сила. Мне кажется, что весь мир рухнул, но я все равно смогла добраться до «Виллы Стефано» живой и невредимой. Спокойно ставлю мопед у гостиницы. Вазос, владелец бара, ведет караоке-дискотеку, все веселы и счастливы. Мамаша Даррена танцует пьяный канкан с одним из своих приятелей под собственный же аккомпанемент жутко исковерканной «Кармы Хамелеона». Я прохожу через бар к лестнице, меня никто не замечает.
Но как только оказываюсь в комнате, плотину прорывает. Сначала я тихо плачу, потом перестаю сдерживаться. С жуткими ругательствами вышвыриваю из окна вещи Джека, пока окончательно не выбиваюсь из сил.
Еще в аэропорту было заметно: что-то произошло. Я сразу должна была догадаться.
Но как он мог?
Как он мог так поступить со мной?
Я падаю на кровать и прижимаю руки к груди. Мне больно. Наверное, сердце на самом деле разрывается на части.
Спустя какое-то время всхлипы переходят в тихое хныканье, и я начинаю различать отзвуки караоке. В голове теснятся вопросы.
Как?
Где?
Почему?
Когда?
Не знаю, сколько уже сижу в темноте, пялясь на стену и придумывая ответы на свои вопросы. В себя прихожу от тихого стука в дверь.
— Эми, это я, Джек. Открой мне. Я зажмуриваю глаза.
— Тебе все равно придется меня впустить. — Он стучит сильнее.
Я затыкаю уши.
— Брось, — говорит он громче, — нам надо все выяснить. Я же знаю, что ты там.
— Убирайся, — всхлипываю я.
Мне хочется умереть. Я сворачиваюсь клубочком на кровати. Не хочу, чтобы он меня видел такой.
— Эми, прошу тебя, — умоляет Джек; он уже колотит по двери.
Я не реагирую. Оказаться бы сейчас дома, в своей постели. В покое. И зачем я только связалась с Джеком. Зачем доверилась, открылась ему. Не хочу быть тут, сейчас, не хочу быть собой.
Позже, не знаю через сколько времени, я понимаю, что в дверь уже никто не стучит.
Но я не сомневаюсь, что Джек не ушел, что он тут. Я это чувствую, я вижу его. Он не выходит у меня из головы. Я представляю, как мы целуемся на пляже. Как он смотрит на меня в лунную ночь, как он смеется, и ветер треплет его волосы.
Я все это так явственно вижу.
Но я не могу представить его с Салли.
Я распахиваю дверь. Джек сидит на лестнице, обхватив голову руками. Он поднимает голову. Лицо все в синяках, глаза залиты кровью.
— Что ты имел в виду? Что значит «кое-что произошло»?
Он смотрит на меня бессмысленным взглядом.
— Ну, что произошло? Джек не двигается.
— Я ее не трахал, — шепчет он. Меня всю трясет.
— Ну а что ты сделал?
— Я ничего не делал. Она сама. Она все сама.
— ГОВОРИ ЖЕ!
Джек снова обхватывает голову руками.
— Я спал. Проснулся от того, что она мне делала минет. Клянусь тебе. Больше ничего не было.
— Ой! Так она тебе всего лишь минет делала! — кричу я. — Бедняжка.
Джек встает.
— Нет, все было не так.
— Ну так просвети меня. Как это было?
