Легенда Туле свойственна германским преданиям. Это недоступный людскому глазу остров где-то на Севере. Туле был якобы центром магической цивилизации и не все тайны Туле утеряны. Особые существа, посредники между людьми и 'Тем, что ТАМ', владеют источником Сил. Посвященные в тайну могут черпать энергию, чтобы дать Германии власть над миром и сделать из нее орудие сверхчеловечества. Настанет день, из Германии двинутся легионы, чтобы смести препятствия на этом пути. Их поведут непогрешимые вожди, черпающие в источнике Сил и вдохновленные великими древними.
Таковы мифы, изложенные в арийском учении Эккарта и Розенберга, и этим они, пророки 'магического социализма', наполнили медиумическую душу Гитлера.
'Кружок Туле тех лет было хотя и сильной, но малой машиной для… для трансформации реального по 'законам' ирреального. Авторам кажется, что только в дальнейшем, при вмешательстве Карла Хаусхофера, кружок Туле принял свой окончательный вид тайного общества посвященных, находящихся в контакте с невидимым, и стал магическим центром нацизма.
По мнению оккультистов, внутренние силы членов группы образуют общую цепь. Но пользоваться ею в целях группы можно только через посредство медиума, который аккумулирует силу и которым управляет маг. В обществе Туле медиумом был Гитлер, а магом Хаусхофер'.
Эти общеизвестные термины Бержье и Повель используют для упрощения, а также потому, что многие, наблюдавшие Гитлера, тоже не нашли других выражений.
Герман Раушнинг, канцлер Данцига в бытность оного вольным городом, интеллигентный, литературно одаренный, человек старо-германского аристократического покроя, в эру проблемы 'Данцигского коридора' общался с Гитлером и стал его доверенным собеседником. Раушнинг бежал от нацизма до страшных его преступлений и опубликовал в Лондоне книгу 'Говорит Гитлер'. Ей никто не внял. Инерция спасает человечество, но и губит его…
Говорит Герман Раушнинг:
'Приходится вспомнить о медиумах. В обычное время эти медиумы -рядовые, посредственные люди. Внезапно, так сказать, с неба, к ним падает власть, поднимающая их над общим уровнем, что-то внешнее по отношению к личности медиума, он как бы одержим. Затем он опять возвращается к обыденному. Для меня бесспорно, что подобное происходило и с Гитлером. Персонаж, носивший это имя, был временной одеждой квази-демонических сил. При общении с ним ощущалось соединение банального и чрезвычайного - ощущение невыносимой двойственности. Подобное существо мог выдумать Достоевский: соединение болезненного беспорядка с тревожным могуществом'.
Штрассер:
'Слушавший Гитлера внезапно видел явление вождя. Будто освещалось темное окно. Человек со смешной щеточкой усов преображался в архангела. Потом архангел улетал и оставался усталый Гитлер с тусклым взором'.
Бушез:
'Я видел его глаза, делавшиеся медиумическими… Иногда происходил процесс преображения, нечто, как виделось, вселялось в оратора, из него исходили токи… Затем он снова становился маленьким, даже вульгарным, казался утомленным, с опустошенными аккумуляторами.'
Читателю обещано показать явление Гитлера. Оно, в отличие от последующего образования, было банально.
'Невольной повитухой национал-социалистического движения стал мюнхенский историк Карл Александр фон Мюллер. Он оказался в тесном общении с молодыми, националистически настроенными офицерами, которые в то время задавали тон в Мюнхене, и на солдатской конференции обратил внимание на оратора выдающейся энергии. Он свидетельствует: 'За клоком волос, свисавших на наименее военный манер, я увидел бледное худое лицо с коротко подстриженными усиками и пугающе большими светло- голубыми глазами, глядевшими с холодным фанатизмом'. Мюллер подтолкнул своего школьного друга Майра, который сидел с ним рядом: 'Ты знаешь, что среди твоих учеников есть врожденный оратор?'
Капитан Карл Майр был главой Abteilung Ib/P (Press and Propaganda) в штаб-квартире группы войск рейхсвера No 4 (Бавария). Он знал того, о ком шла речь: 'Это Гитлер из реестрового полка. Эй, Гитлер, подойдите-ка сюда на минутку'. Мюллер помнил, что Гитлер 'сделал, что ему было приказано, двигаясь неловко - полувызывающе, полусмущенно'. Сцена иллюстрирует зависимость Гитлера от офицеров баварского рейхсвера и то чувство незначительности, для преодоления которого будущему фюреру Рейха потребовалось немало лет.
Майр быстро распознал пропагандистские способности капрала Гитлера. В июле 1919 года секция Майра в баварском военном министерстве создала конфиденциальный список агентов в подразделениях. В списке был и Гитлер Адольф. Майр считал его готовым на выступления везде, где идеологический фронт в опасности.
Капрал постепенно стал так полезен, что Майр в общении с ним оставил свои строевые замашки и в письмах обращался 'Дорогой г-н Гитлер!' Гитлер стал частым гостем в военном министерстве (Баварии) и членом политсостава в отделе Майра. Однажды в лагере демобилизованных солдат в Лехфельде возникла ситуация, при которой офицеры, казалось, утратили контроль над своими людьми. Моментально там появился Гитлер и восстановил обстановку. Другой агент, Лоренц Франк, доносил начальству: '… В особенности врожденным демагогом является Гитлер. На митинге его фанатизм и общедоступные доводы заставили аудиторию прислушаться к нему'.
Майр решил использовать это открытие для более крупных задач. Одной из его обязанностей было наблюдение за политическими партиями в Баварии. В сентябре 1919 года он направил Гитлера на митинг Германской Рабочей партии (Deutsche Arbeiter Partei - DAP) - сборище националистических сектантов, которые, в дополнение к юдофобии, эмоционально проповедовали социализм бедных, употребляя фразеологию типа 'разбить ярмо эксплуататоров'. Гитлер вскоре стал звездой среди ораторов на митингах ДАП и без особого труда справился с подавлением соперников в пивных барах. В январе 1920 года партия, состоявшая тогда из 64 последовательных сторонников, избрала его главой пропаганды и приняла первую составленную им программу. Позднее партия переименована была в Национал-социалистическую германскую рабочую партию (НСДАП).'
Этот большой отрывок из книги Гейнца Хене 'Орден Мертвой Головы' описывает явление Гитлера. (Здесь дан перевод с английского).
Если не считать патологической юдофобии, то начинал Гитлер где-то рядом с социал-демократами6 та же патологическая зависть к богатству и уверенность в том, что раздел его между всеми поровну приведет к всеобщему благоденствию. Зато шовинистический крен давал шанс основать собственную партию. Собственных идей у него тогда не было, а социального заряда лозунгов с пламенными словами о 'ярме эксплуататоров' тому Гитлеру было достаточно для утоления жажды хоть какой-то власти. Там бы он и остался. Тот Гитлер не мог достичь власти над Германией, он не обладал горючим, способным зажечь нацию, исстрадавшуюся в унижении побежденной стороны.
Но на этой стадии демагог и недоучка Гитлер и попал в поле зрения интеллектуала Эккарта, и Эккарт с его обществом Туле снабдил Гитлера той мистической идеей, которую не надо доказывать, в которую можно поверить:
'Идите за Гитлером. Он поведет танец, но музыку написал я'.
Слово Ж.Бержье и Л.Повелю:
'В Гитлера набили мысли, далеко превосходившие силу его ума. Его собственные умственные способности почерпнуть нечто подобное путем самостоятельных размышлений были крайне ограничены. Его переполнили. Народу и соратникам, не принадлежащим к обществу Туле, Гитлер сообщал лишь вульгаризованные отрывки. Его увлекали учения, не имеющие стройной координации и оттого еще более опасные. Он удерживал в себе то, что отвечало его стремлению господствовать над миром и его одержимости биологической селекцией для сотворения человека-бога. И, добавим, еще одной одержимости -изменить жизнь планеты.
Такое выхлестывалось наружу, выбрасывалось внезапно.
Раушнингу Гитлер сказал: 'Наша революция есть новый этап, вернее, окончательный этап революции, который ведет к прекращению хода истории.'
Сегодня это звучит весьма злободневно, не правда ли?
И еще, тому же собеседнику:
