силой вещь может охранять, скажем, от болезни?
Возможно, думает суеверный человек, мы не знаем тех чудесных качеств, коими наделены «свыше» вот такие предметы. И при это вспоминает множество историй о том, как кому-то талисман помог спастись. И не просто так, подчеркивает обычно рассказчик, а самым чудесным образом. Чудесным? Но ведь ему это лишь кажется, потому что избавление наступило либо неожиданно для него самого, либо в последний момент, когда он уже ни на что не надеялся.
Вот как это бывает. Приходит смертельная опасность, и человек, забыв о всяких там талисманах, повинуясь инстинкту самосохранения, мгновенно напрягает свои способности, чтобы спастись. В такие минуты у людей, особенно если они умеют «взять себя в руки», появляется и сила удвоенная, и ясность ума, и полное хладнокровие. В результате человек может из почти безнадежной ситуации выйти живым и невредимым.
Потом, восстанавливая в памяти происшедшее, он начинает гадать: «Как же так могло получиться?!» Тут-то и выступает на сцену его «заветный предмет». Да, только он и помог! К этому выводу человек был склонен уже заранее. Недаром же он носил этот талисман.
В жизни каждого из нас бывают трудные минуты и дни. Но если вы далеки от мистических настроений, то, конечно же, и не вспомните даже о том, что от неприятности вас мог бы избавить какой-то амулет. Вы думаете о другом: «В чем допустил ошибку, приведшую к столь тяжелым последствиям?» И размышляете о том, что сейчас должны конкретно предпринять, чтобы выправить положение.
А у человека суеверного мысли даже помимо его воли устремляются к потустороннему. Что делать? Молиться? Бежать к гадалке? Или безропотно ждать своей судьбы?.. Люди впечатлительные, легко возбудимые в таких случаях доходят иной раз до полного бессилия — они не могут выполнить даже то, что в обычном, спокойном состоянии делают прекрасно. И конечно, услужливая память подсказывает им: была же примета, предупреждающая о неприятности. На свет вытаскивается в таких случаях первое пришедшее на ум суеверие. Благо их в арсенале человеческих заблуждений великое множество.
Не так уж редко можно услышать:
— А вот мне талисман помогает! С ним я чувствую себя и увереннее, и спокойнее.
Что ж, доля правды тут есть! Но ведь по существу тот, кто верит в силу своего амулета, ощущает на себе воздействие вовсе не его мифической силы, а своего собственного психологического фактора. Большую, если не решающую, роль здесь играет самовнушение. О нем мы поговорим подробнее дальше.
Однако есть тут и другая, куда более серьезная сторона. Привыкнув к мысли, что ему помогает талисман, человек тем самым не только унижает себя неверием в собственные силы. Он в какой-то мере утрачивает и свою волю, хуже того, перестает воспринимать мир таким, какой он есть в действительности. Суеверному труднее понять сущность явлений природы и общества. Его пронизанные мистикой представления об окружающем соответствуют временам далекого прошлого, когда люди видели всюду таинственные, необъяснимые силы, с которыми надо считаться. А это ведет к интеллектуально» ограниченности и легковерию. Войдя в соприкосновение с призрачным миром суеверий, человек незаметно для себя все больше погружается в него.
Тяга к различным оберегам растет во времена бедствий, когда многократно возрастает вероятность гибели.
В частности, очень широко распространены были амулеты в гитлеровской армии. Вот лишь несколько примеров. В июне 1942 года пленный немецкий летчик показывал: «У нас боятся русских летчиков, которые идут на таран. Против тарана все носят амулеты». Один — унтер-офицер — имел при себе талисман в виде «охранной грамоты», которая начиналась словами: «Тот, кто имеет это письмо, гарантирован от вражеской пули». У другого — обер-ефрейтора — был найден амулет с надписью: «Этот предмет привязывали на шею собаке, стреляли в нее, и она осталась цела»… Как говорится, комментарии тут излишни…
В заключение необходимо сказать еще об одном. Читатель В. А. Лебедев прислал в ответ на публикацию в журнале моего небольшого очерка «О суевериях серьезно» письмо:
«Конечно, суеверия мешают нам жить. Смешно, когда люди боятся черных кошек. Но не надо путать суеверия с другим. Вот пример. Идёт седой человек — старый солдат. Он достает из кармана часы, на цепочке которых прилажен какой-то предмет. Это пуля. Солдат совершил подвиг, был ранен. В госпитале ему выдали медаль и часы с именной надписью, а хирург подарил пулю, которую извлек из его плеча. Воин приделал ее к цепочке часов в память о сражении. Ведь это не амулет!»
Автор письма прав. Иметь при себе, носить какой-нибудь предмет в память о каком-либо событии — как напоминание о чем-то дорогом, конечно же, — не суеверие. Ясно, что и отношение к такому предмету совсем иное, чем к «волшебному» талисману.
О черней кошке и рассыпанной соли
Был у меня такой год — отдыхал я в деревне, в одном из колхозов Вологодской области. Там жил мой фронтовой друг, старшина-разведчик Федор Лопатин, человек, с которым мы прошли вместе тысячи километров по дорогам войны.
В лесах, окружающих село, было очень много дичи. А я и Федя любили поохотиться. Правда, чаще ходил в лес я один. Колхозный бригадир, мой товарищ, лишь изредка мог освободиться. В один из таких дней, когда мы с ружьями и собакой вышли на улицу, Федя вдруг остановился:
— А, чтоб тебе пусто было! — сердито произнес он и, повернувшись ко мне, добавил: — Дело ясное — не будет нам сегодня удачи!
— Это почему же? — удивился я.
— Вон видишь — кошка дорогу перебежала.
Я посмотрел на Федю, не понимая: шутит или говорит серьезно?
— Что смотришь? — сказал он, несколько смутившись. — Такая, брат, примета!
— Ты что же, веришь этой примете?!
— Да нет, не то чтобы верю, но ведь бывает, что и примета не врет.
— Неужели ты всерьез думаешь, что кошка, перебежавшая дорогу, приносит неудачу?
Видимо, в моем вопросе было столько удивления, что Федор даже не решился сразу ответить. — Всяко, друг, бывает, — помолчав, заключил он. — Я же сказал, что особо в приметы не верю. Но ведь бывает, что и кошка… А впрочем, что там говорить, давай пойдем и увидим…
— Вот это правильно, — согласился я. Охота в тот день удалась. Мой друг был очень доволен.
— Прямо как по заказу для гостя, а? — обратился ко мне Лопатин, когда мы вышли из лесу и присели отдохнуть.
— Даже кошка не помешала! — ехидно заметил я.
— Что? А-а… ты об этом… Знаешь ли, даже забыл о ней. Я ведь тебе уже говорил, что особенно не верю в приметы. А вообще-то, какая связь может быть между кошкой и удачной охотой? — продолжал он, как бы разговаривая сам с собой. — Дело ясное — никакой!
Было заметно, что Феде не очень-то, хотелось продолжать эту беседу. Мы сидели молча, и я думал о том, как же получается, что грамотный, просвещенный во всем другом человек помнит о самых что ни на есть суеверных приметах, порожденных невежеством и страхом наших пращуров.
Дорогу перебежала черная кошка — быть неприятности. Тринадцать — роковое число. Разбилось зеркало — к большому несчастью. Поздороваться через порог — поссориться…
Почему все же люди боятся всего этого?
Если спросить того, кто поворачивается назад при виде перебежавшей ему дорогу кошки, то вряд ли получите какой-либо вразумительный ответ. В лучшем случае он отговорится тем, что делает так не думая, по привычке. Между тем эта широко распространенная (не везде) суеверная примета — яркий пример живучести древнего поверья, связанного с представлениями наших предков о так называемых оборотнях.
