время как мы медленно, на ощупь пробирались вниз, следуя поворотам серпантина дороги, рота Крааса собралась и ожидала свои машины. Мы добрались до долины, не встречая противника, и устремились к городу Охрид. Я был в бронемашине Бюгельзака – этот обершарфюрер СС был командиром моей лучшей разведгруппы и прекрасно ориентировался в складывающейся ситуации.
Убегавшие сербы устремились прочь от дороги и искали укрытия в зарослях. Другие побросали оружие и двинулись к перевалу. В данном случае мы не могли останавливаться; мы должны были войти в город и воспользоваться замешательством. Под пулеметными очередями дорога становилась свободной. Фактор внезапности сработал на 100 процентов. Уже через несколько минут мы пускали в небо красные ракеты. Рота Крааса в скором времени ворвалась в город и направила разведывательные группы в горы к западу от Охридского озера, чтобы установить связь с итальянцами. В течение нескольких часов это было сделано. Первая задача разведывательного батальона была выполнена быстро, успешно и без лишних потерь. Я гордился своими солдатами и знал, что во всем мог на них положиться.
Я доложил о последнем успехе своего батальона командиру «Лейбштандарта» в Монастире (Битоле) и вместе с ним отправился в роту Шредера, где мы встретились с командиром 1-го батальона «Лейбштандарта «Адольф Гитлер», штурм– баннфюрером СС Виттом. Его батальон получил приказ взять ключевые позиции британцев, оборонявших перевал Клиди, давая таким образом осуществить прорыв «Лейбштандарта» и 9-й танковой дивизии. Новозеландцы и австралийцы как следует окопались на горном склоне перевала Клиди. У противника было время, чтобы создать здесь внушительную систему обороны.
У их артиллерийских наблюдателей был широкий обзор равнины, на которой должны были появиться наши войска. Монастир (Битола) был своего рода шлюзом, перекрывающим путь с перевала Клиди, а перевал – воротами из Югославии в Грецию. На стороне противника были все преимущества. Многочисленные минные поля на перевале исключали атаку бронетехники. Брать высоты нашей пехоте пришлось в тяжелом бою.
Вторжение в Грецию
Солнечный летний день, как это часто бывает в горах, сменился дождливым вечером, а затем ледяным холодом ночи. Снег покрыл склоны. Солдаты 1-го батальона «Лейбштандарта «Адольф Гитлер» столкнулись со значительно превосходящими силами противника. Он основательно окопался в ожидании нашей атаки.
Это произошло на рассвете 12 августа. Свист тяжелых снарядов разорвал тишину. Тяжелые зенитные орудия начали уничтожать обнаруженные очаги сопротивления, самоходные орудия покатились вперед. Я стоял у оптической трубы, наблюдая за атакой 1-й роты моторизованной бригады СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» под командованием оберштурмфюрера СС Герда Пляйса.
С горы все еще градом сыпались выстрелы; вся вершина была в дыму, а в воздухе пахло землей и порохом. Вдруг огонь артиллерии прекратился. Пехота ринулась в атаку, пробираясь вверх по горе. Тяжелые самоходные орудия из долины взбирались вверх по склонам. Мы с изумлением смотрели, как самоходки двигаются вперед. Они были все выше и выше, а потом включились в бой. Никто не думал, что их можно будет здесь использовать, но теперь они были там, наверху, оказывая неоценимую поддержку пехоте.
Совершенно потрясенные в результате неожиданного орудийного обстрела немцев, сдавшиеся в плен британцы спустились с перевала. Это были высокие, крепкие парни и серьезные соперники. Наша пехота продвигалась все глубже и глубже в систему английской обороны. Чтобы расчистить дорогу для бронетехники, наши саперы занялись минными полями. Но самую трудную работу, выбивая британцев с их позиций, приходилось выполнять все же пехоте. Мы видели, как стоял, потрясенный, над останками своего погибшего брата Францла штурмбаннфюрер СС Витт. Францл Витт пытался перейти минное поле и был разорван на части взорвавшимися минами.
Рота Пляйса сражалась уже прямо под перевалом. Самоходные орудия уже больше не могли оказывать поддержку нашей пехоте. Нам не были слышны взрывы ручных гранат, а только видны облачка дыма от них. Огневые точки противника были захвачены нашей пехотой в рукопашной схватке, и перевал был взят штурмом.
Храбрые бойцы роты Пляйса одержали верх над противником. Были взяты более 100 пленных, захвачены 20 пулеметов и другая военная техника. Сам Герд Пляйс был ранен, но оставался со своими гренадерами до конца боя. Ворота в Грецию были распахнуты. Однако бои продолжались. 1-й батальон нашей мотопехотной бригады СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» атаковал отступавшего противника в бешеном темпе. Вражеские танки уничтожались противотанковыми и самоходными орудиями. Самолеты противника пытались помешать нашему наступлению, но их бомбы не достигали желаемого англичанами эффекта из-за трудности бомбардировки в горах.
Гауптштурмфюрер СС Фендт, командир батареи 88-мм орудий, был взят в плен и провел ночь в британской колонне. На заре наша пехота освободила его, а заодно взяла в плен значительное число новозеландцев. Рано утром был взят южный спуск с перевала. Крупные силы британцев и греков пытались вернуть потерянное и отбросить немцев обратно за перевал. В распоряжении британцев имелось большое количество танков, и они серьезно угрожали нашему авангарду. 1-й батальон мотопехотной бригады СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» уже вышел на открытую местность, а наши самоходные орудия были все еще на горной дороге, что создавало опасную ситуацию. Первые танки противника были уже на полпути от головной роты, когда вдруг появился оберштурмфюрер СС Науман со своими двумя 88-мм орудиями, открыл огонь и положил конец кошмару. Британские танки один за другим взлетали в воздух или, дымясь, замирали. Танковая атака захлебнулась в огне, смертях и обломках.
В то время как 9-я танковая дивизия двигалась на юг, мой разведывательный батальон устремился в направлении озера Кастория. Тени ночи уже окружали нас, когда мы увидели темные горы и нужный нам перевал Клисура. Нашей целью был город Корча и штаб III греческого корпуса, но до этого перед нами был перевал Клисура, который сам по себе был серьезным препятствием для техники, не говоря уже о противодействии противника. Когда мы поднимались до высоты почти 1400 метров, окружающие горы, казалось, давили на нас. Продвижение было быстрым; два хребта, протянувшиеся перед нами, были преодолены в ближайшие полчаса.
Перед нами лежал широкий горный массив, по нему шла, извиваясь, дорога, уходя вверх чередой узких извилин серпантина. Обратного пути уже не было; повернуть назад было невозможно. Слева горы круто обрывались в ущелье, в то время как справа вздымались ввысь отвесные скалы. Маленькие горные деревеньки казались вымершими и покинутыми. В последней деревне ее обитатели смотрели на нас с ужасом. Их лица выражали вопрос и ожидание. Нас охватило жуткое напряжение. Запах выхлопных газов заполнил чистый горный воздух.
Следующий хребет появился прямо перед нами несколькими рядами. Дорога слегка отклонялась вправо, а затем проходила по мостику через узкое, но глубокое ущелье. Мы осторожно маневрировали в направлении поворота дороги. В любой момент мы ожидали града пуль или камней, обрушивающихся на нас сверху. Мы чувствовали себя так, будто шли по горячим углям. Авангард остановился. Солдаты спрятались за укрытия и приготовились открыть огонь. Что происходило? Огня все еще никто не открывал. Охваченный нервным напряжением, я побежал вперед. Вдруг перед нами на дороге разверзлась пропасть. Мост через ущелье был взорван; массивный каменный пролет моста грудой камней лежал на дне ущелья и образовал низкую седловину.
Мы были удивлены, что препятствие не охранялось и не было никаких признаков вражеских позиций. Мы осторожно пробрались вперед к обрушенной седловине; ущелье было, наверное, 15 метров шириной, и его легко могли перейти пешие солдаты. Однако оно было непроходимо для мотоциклов. Головному взводу было приказано прикрывать дальний конец моста и обеспечить безопасное возведение временного моста. Едва только гренадеры добрались до обломков моста, как вокруг нас засвистели пули пулеметных очередей.
Мы смогли различить позиции противника справа от нас, на вершине горы. Вспышки огней из пулеметных стволов указывали их местоположение. В воздухе со свистом пролетели мины и взорвались в ущелье позади нас. Это неприятельские минометы пытались отогнать нас от препятствия. Мой батальон попал в очень неприятное положение – он не мог ни двигаться вперед, ни назад. Не было никакой альтернативы. Мы были на единственной дороге, идущей через горы в тыл III греческого корпуса.
Преодоление такого горного массива действительно было по плечу только горнострелковым частям, а не разведывательному батальону моторизованной бригады – но эти размышления были поглощены текущими
