— Нет. — Девушка вздохнула. — Слушай, я не слишком люблю болтать, когда играю в карты. Так что если надеешься отвлечь меня своей болтовней, у тебя ничего не выйдет.
— Но ты же хочешь, чтобы я говорил.
— Будешь говорить
— Только не говори мне, что покер — смысл твоей жизни. Тебе что, есть что скрывать о прошлом?
Зои снова вздохнула, начиная чувствовать раздражение.
— Мои дяди и тети заняты собственными семьями. После того как родители уехали, я пыталась пожить у них. В одной семье четверо детей, в другой — шестеро. Наблюдая за их близостью и привязанностью друг к другу, я мало-помалу поняла, какой должна быть настоящая семья, — девушка сделала глубокий вдох. — Возможно, если бы я не была так помешана на создании семьи, я бы не вышла замуж, поступила в колледж и нашла бы себе подходящего парня. И тогда моя жизнь была бы иной.
— Но тогда у тебя не было бы Дафны.
Зои улыбнулась.
— Да, она — мое утешение. Но во всем прочем замужество было ошибкой. Вот ты, например, не сказать чтобы безумно счастлив, но доволен. Этого хочу и я, и поэтому мне нужно узнать больше о твоей жизни. — Зои начала сдавать карты. — Расклад на пять карт. Нас только двое, поэтому вытаскивать будем по три.
— А я не могу назвать свои условия?
— Расклад на пять — идеальный вариант. Но можешь сдавать следующим, тогда и устанавливай свои правила.
— Чудесно.
Купер взял карты и с трудом скрыл ликование — два туза! Но в покере ухмыляться во весь рот негоже. Особенно когда на кону такой приз. Он не смог удержаться от мысли о том, что Зои снимет после первого проигрыша. Свитер показался ему подходящим началом.
Воротник рубашки внезапно стал слишком тугим. Девушка, конечно, не знала, что он опытный игрок, и надеялась выиграть. И все же Купер понимал, почему она пошла на этот риск. Если она не научится идти по жизни с непроницаемым лицом, над ней все будут иметь преимущество. Этой женщине нужно стать жестче. И Куперу было приятно помочь ей в этом.
— Берешь?
Он поднял взгляд от своих карт; в глазах застыло ледяное выражение, долженствующее смутить девушку.
— Дай все три.
Она выдала его карты, и у него чуть глаза из орбит не вылезли — еще один туз! Положительно, кто-то там наверху очень к нему расположен! Если повезет, игру можно будет закончить в четыре партии. Свитер, джинсы, лифчик и трусики. Купер ощутил некоторое стеснение внизу живота. Черт, четыре партии — это целая вечность!
— Поскольку ставок мы не делаем, предлагаю открыть карты, — спокойно произнесла девушка.
Купер торжественно выложил своих тузов.
— Бьешь моих королей.
Купера затопила уверенность в том, что выиграть у Зои будет проще пареной репы. Она здорово его недооценила — Брайант никогда не соглашался на пари, не будучи на сто процентов уверенным, что выиграет.
— Мне кажется, ты должна мне свитер.
— Рановато, ковбой. Первым будет носок.
— Носки?! — Куперу показалось, что он ослышался. — Мои тузы принесли мне лишь твои носки?!
— Я сказала
Его глаза расширились еще больше, даже рот приоткрылся.
— Один чертов носок?!
— Мне кажется, у тебя длинная история. Разбрасываться вещами явно нет смысла.
Мгновение Купер изучал соперницу, а затем признал, что у этой женщины все же в наличии твердость духа и умение контролировать ситуацию.
— Ладно, хорошо, будем играть по-твоему, раз уж ты так не уверена в своих навыках.
— Сделаем по-моему просто потому, что это моя игра. И я уверена, — наставительно произнесла Зои и доказала свою правоту, выиграв следующую партию. Опершись локтем на стол, она протянула: — Я бы хотела больше узнать про твоих родителей.
— Я не спорил, когда ты снимала носок. Значит, и ты не будешь возражать. Я скажу то, что, по моему мнению, будет равноценной заменой. У меня два брата.
— Я и так это знаю.
— Так и я уже видел твою правую ножку.
Девушка вздохнула.
— Ладно, давай сюда карты.
Она снова выиграла, и на сей раз пришлось Куперу рассказывать о своей семье. Затем выиграл он и получил второй носок. Затем настала очередь ножного браслета.
— Чего?! В следующий раз отдашь мне наклейки с ногтей на ногах, что ли?!
В ответ Зои пробурчала что-то невнятное, но больше не проиграла. Девушка оказалась более умелой, чем думалось Куперу. И он честно рассказал о том, как Ти стал защитником пятнадцатилетнего Сета, когда их родители погибли.
После следующей партии Брайант поведал о том, как Ти помогал ему во время учебы в колледже. Затем настала очередь истории о том, как Сет превратился в дамского угодника.
— Значит, твой младший брат — секс-символ? — рассмеялась девушка.
— Ну, нам всем в этом вопросе жаловаться грех.
Купер заметил, как она напряженно сглотнула, и порадовался про себя — все-таки какое-то воздействие он на нее оказывает. Но это не будет иметь значения, если он проиграет.
Следующая партия тоже осталась за Зои, и у Купера начала кружиться голова. Расклад на пять карт был прост и понятен. Ставок не было — значит, не было блефа. Зои просто удивительно везло — если, конечно, она не жульничала.
— Мне хочется услышать о том, какие у тебя были женщины.
— К сожалению, мне нечего рассказать тебе такого, что можно было бы сравнить с носком. Эта история, фигурально выражаясь, будет моей рубашкой.
В глазах девушки загорелись озорные огоньки, и она в нетерпении склонилась над карточным столиком. Сердце Брайанта сжалось. Зои была такой красивой, что он подумал: ее бывший муж самый настоящий болван. Купер хотел переспать с Зои. А вместо этого проигрывает ей в покер.
— Я встречался с одной женщиной пять лет.
Глаза Зои от удивления расширились.
— Не шутишь?
— Нет. Я абсолютно серьезен, — Купера обуревали противоречивые эмоции. Эта история выставляла его не в самом лучшем свете. — Мы не любили друг друга. Наши отношения не имели ничего общего ни со страстью, ни с увлечением подростков. А для того, чтобы услышать продолжение, тебе нужно выиграть еще раз.
— Ну, это совсем не похоже на рубашку! — проворчала Зои.
— Хороню, тогда давай будем считать, что это были мои часы, — Купер протянул ей карты. — Идет?
С явным разочарованием девушка раздала карты. Мужчине не очень верилось в то, что ему повезет, но его карты все же оказались сильнее. Зои передала свои часы через стол.
— Очень смешно!
— В следующий раз должен будешь рассказать мне что-то посущественнее, и тогда я сниму тоже нечто более существенное.
