сказал:
— Нам пора. Спасибо. Я потом к вам загляну, не возражаете?
— Как хотите.
— Захочу. А вы, главное, не волнуйтесь.
— Я спокоен, — улыбнулся Валентин. — Теперь мне в самом деле ничего не страшно. Хотя и не весело. Но это все равно.
Глава 6
Немо. Вестники
Он оторвался от компьютера и с силой потер глаза.
Что за напасть?..
Сумерки никак не превращались в ясный день. Давно уже перевалило за полдень, все клерки, весь офисный планктон привычно отобедали, а у него все муть в глазах, как утром началось, так и не кончается.
Он встал, подошел к оконному проему. Вот дьявол, все равно полумгла какая-то. Город казался в дымке, как будто предрассветной или предзакатной. Почему?.. Он открыл окно, высотный ветер хлынул в кабинет, но серую муть это не рассеяло.
Он сильно высунулся из окна, рискуя выпасть. Увидел площадь, улицу, прохожих…
Секунда.
Одна секунда! Он мог бы отпрянуть, но замешкался, не зная почему. И в этот самый миг один прохожий вскинул голову, взглянул — и в самые глаза, самое нутро. В самую душу!
Взгляд прожег насквозь. Немо впился в подоконник ногтями. Ноги отказали, будто нет их. Отсекло! Ниже бедер — пустота.
Он чуть не закричал, как тогда, во сне, — безрассудно, тоненько, безумием спасаясь от этого безумного мира.
Обращенное к нему было не лицом, но маской смерти. Пустота глазниц, мертвый оскал рта. Оно нашло его своим взглядом. Но как же так?! Значит, это ходит среди людей, вот так запросто, под видом одного из них — и как они, идущие по улицам там, внизу, не видят этого?!.
Это же совершенно невозможно! Немыслимо. Это смерть, идущая среди живых!
Разве что…
Разве что только он, один он среди всех может видеть эти личины. Та самая мгла над миром — вдруг дошло до него — она и была первым признаком того!
Теперь открылся второй признак.
Он стал видеть то, что смертному не надо бы видеть. И что это значит?
А то, что появились вестники иного мира. Значит, он сам здесь, где-то рядом.
Он еще раз посмотрел вниз, потом вверх, потом опять вниз. Вестник исчез. Люди шли себе спокойно, никто ничего не замечал. Хмарь сгустилась больше. Будто сегодня не рассвело до конца и, так и не рассветя, уже начало темнеть.
Он отошел от окна, вызвал водителя. Секретарше сказал:
— Я отлучусь, — без уточнений. А шоферу велел: — В банк, — лишь бы что-то сказать.
«Мерседес» тронулся, плавно покатил по площади, свернул на бульвар. Внутри тяжелой машины было как-то надежней, уверенней, словно ее массивный корпус защищал и от призраков. Он постарался уговорить, успокоить себя: ну, почудилось, ну померещилось, бывает… пустяки все. Блажь.
И почти уговорил, даже повеселел. Лимузин шел по бульвару в плотном потоке, ровно, аккуратно… и вдруг что-то застопорилось впереди, один за другим заполыхали стоп-сигналы, кто-то яростно загудел…
Встали.
Из затора вынырнула рослая фигура, быстро зашагала по центральной аллее. Как бы из ниоткуда взялась — куртка, капюшон, сутулая спина.
Машины тронулись, поехал и лимузин, догоняя идущего по бульвару. Хозяин «мерседеса» впился взглядом в фигуру — смотрел и не мог оторваться. Вот они нагнали ее, стали перегонять… Капюшон, голова низко опущена — ничего не разглядеть.
Что-то знакомое в походке, в движениях рук, спины. Посмотреть бы спереди… Эй! Ты! Ну-ка покажись.
Тот как шел, так и шел.
Немо изменился: лицо заострилось, глаза впали.
«Подними! Ну подними же голову! Покажись! Мне надо видеть твое лицо!..»
Он не замечал, что говорит с незнакомцем — не вслух, правда, но губы беззвучно шевелятся. Даже не говорит, а молит эту сущность: покажись!..
Ах, покажись? Ну ладно.
Фигура услышала мольбу. Подняла голову, посмотрела в сторону «мерседеса»…
Душу захлестнуло холодом.
В проеме капюшона было лицо мертвеца. Полусомкнутые веки, пустые белки глаз между ними. Бледная могильная зелень на лбу, на скулах.
То было мертвое лицо спрута.
Его лицо!
Это он, он сам шел по бульвару.
Только мертвый.
Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Машина, выбравшись из тесноты бульвара, понеслась легко, размашисто, а он сидел бледный, немой, не замечая, что шевелит губами.
Так ехали. Минут через десять лимузин притормозил на банковской стоянке. Здесь он открыл глаза.
— Отправляйся в офис, — велел шоферу. — Я доберусь сам.
Вышел, осмотрелся. Двинулся к входу…
Метрах в тридцати стоял синий почтовый фургон. Краем глаза он успел уловить, как за него шмыгнула смутная тень.
Он замер. Замерла, выжидая, и тень. Он сделал шаг вперед. Тень — шаг назад. Он оглянулся.
По той стороне улицы, скрывая лицо, шел некто. Он перевел взгляд — в дверь кафе на углу скользнула еще тень, почти невидимая, такое теневое облако.
И никто ничего не замечал, все шли, говорили, смеялись. Все жили своей глупой жизнью.
Он понял, что вестники смерти окружают его.
Бизнес-центр. Офис
Референт, секретарша и шофер сидели в приемной, хмурые и растерянные. Без хозяина они трепали языками свободно.
— …Ужасно, ужасно! — Секретарша нервно потирала тонкими пальчиками виски. — Я вся как на иголках, боюсь слово сказать, вся теряюсь… Это я, с моим-то стажем, с моим опытом! Кажется, сейчас так и бросится, как волк, прямо в горло вцепится.
Шофер покручивал на пальце ключи:
— Ну, это ладно! А вот когда едем, так он сзади сидит, пялится мне в затылок. Зенки вылупит, не моргнет. Как на чудо морское смотрит.
— Зачем?
— А хрен его знает! И это где-то с неделю тому назад началось такое, раньше не было. Ну, и раньше-то он сыч сычом сидел, слова не родит, но это… А сейчас вообще, когда в банк ехали, вдруг в окно вылупился, точно, зараза, нечисть какую увидел.
— Упыря, — мрачно проронил референт.
— Во-во… Но это ладно, а потом я глянул в зеркало: сидит, зараза, глаза закрыты, и бормочет что-
