— Нет-нет, — ответил Режи. — Все превосходно. Хотя небольшое неудобство все-таки имеется. Видите ли, у меня обострение геморроя, так что высидеть весь обед я не в состоянии, выдержу только одно блюдо. Вот и хочу выбрать. Извините, конечно.
Естественно, хозяйка вошла в его положение. Ради Режи можно многим поступиться. С редкой самоотверженностью всю жизнь свою этот человек посвятил столу, еде и питью. И ни в коем случае нельзя назвать его обжорой. Нет, Режи — гурман с хорошим, возможно, несколько гипертрофированным аппетитом. В нем много занятного, а если послушать его воззрения на отношение англичан к пище… В общем, нам следовало бы с ним как-нибудь встретиться, как только он оправится от своего
И однажды вечером, по прошествии нескольких недель, мы встретились с Режи.
Прибыл он в спешке, запыхавшись, нянчась с бутылкой шампанского «Крюг», недостаточно, по его мнению, холодного. Первые пять минут он провел в возне с бутылкой и ведерком льда, дабы довести вино до «питьевой» температуры между двадцатью и двадцатью пятью градусами. Нежно поворачивая бутылку во льду, он рассказал нам о недавнем обеде, крайне неудачном, настоящем гастрономическом провале, если не считать одного из моментов прощания, когда одна из покидающих дом дам улыбнулась хозяйке и промолвила:
— В высшей степени необычный вечер. Все было холодным, за исключением шампанского.
Режи заколыхался от смеха и настолько аккуратно извлек пробку, что бутылка издала лишь еле слышный вздох.
Режи почтенных размеров, весьма плотен, с темными кожей и волосами, с неожиданно голубыми глазами, которые здесь, в Провансе, вовсе не редкость. В отличие от всех нас, он оказался одетым в спортивный костюм, бледно-серый с красным и с вышивкой на груди: «Ле Кок Спортиф». Обувь тоже спортивная — разноцветные кроссовки бегуна на длинные дистанции с многослойной подошвой. Режи заметил мой интерес к его обуви и пояснил:
— Мне необходимо удобство, когда я ем. А удобнее спортивного костюма ничего, пожалуй, не придумаешь. Кроме того… — он оттянул резинку пояса, — всегда найдется место для добавки. Очень существенно. — Он улыбнулся и поднял бокал. — За Англию и англичан… С условием, что они оставят свою кухню для себя.
Большинство французов недолюбливает английскую кухню, не имея о ней представления. Режи не таков. Он изучал англичан и их систему питания, так что смог объяснить нам наши национальные заблуждения.
Он начал обзор с раннего детства. Английского младенца пичкают чем-то невразумительным, не имеющим вкуса, что можно было бы скормить цыплятам. К его сверстнику французу, еще даже не отрастившему зубов, уже относятся как к существу, имеющему свои вкусовые предпочтения. Режи сослался на ассортимент фирмы «Галлия», одного из крупнейших производителей детского питания во Франции. Мозг, рыбное филе,
Затем он перешел к периоду более позднего детства, когда будущий гурман поступает в школу. Он спросил меня, помню ли я, чем питался в школе. Такой ужас действительно забыть невозможно, я вспомнил и содрогнулся. Он сочувственно кивнул. Английская школьная пища знаменита на весь мир. Серая, печальная, таинственная какая-то. Не знаешь, что тебя заставляют в себя впихивать. А в деревенской школе, куда ходит его пятилетняя дочь, меню на неделю вывешивается, чтобы родители не дублировали блюд дома. И каждый день ланч из трех блюд. Вчера, к примеру, Матильда ела салат из сельдерея с ветчиной, сырный
Режи разрезал грушу, чтобы съесть ее с сыром, указал на меня ножом, как будто обвиняя в задержке развития английского вкуса, и предложил перейти к ресторанам. Он печально покачал головой и широко развел руки, положив их на край стола по обе стороны от себя, ладонями кверху. Вот вам
А между ними? Режи разочарованно обозрел пространство между двумя руками. Между ними пустыня.
Я с удовольствием бы с ним поспорил, но крыть было нечем. Вопросы, которые он мне задавал, мы с женой задавали себе, путешествуя по сельской Англии, где выбор ограничивался пабами или много мнящими о себе ресторанами с раздутыми под стать лондонским счетами. В конце концов мы сдались и обратились к микроволновкам и столовым винам в церемониальных корзинах, комплектуемых очаровательными, но не слишком компетентными Джастинами и Эммами.
Режи помешивал кофе и колебался между кальвадосом и высокой запотевшей бутылкой
— Конечно, «Лебо», — сказал он. — Но счет у них внушительный. — Он потряс кистью, как будто обжег пальцы. — Не на каждый день. В любом случае я предпочитаю места более скромные, не столь интернациональные.
— Иначе говоря, более французские, — уточнил я.
— Вот-вот. Более французские, где можно найти
В этом я не сомневался, но он еще не назвал ничего, кроме «Лебо», для которого нам сначала надо было выиграть в лотерею. Хотелось услышать о чем-то менее шикарном.
— Если пожелаете, я мог бы предложить ланч в двух ресторанах такого рода, очень разных, но одинаково высокого уровня. — Он долил себе кальвадоса. — Это для пищеварения. — Откинулся на спинку стула. — Пусть это станет моим вкладом в образование
Разумеется. Так же бесспорно и то, что жена Режи останется дома, хлопотать у плиты.
Готовясь разоблачить первый из двух ресторанов, Режи назначил нам встречу в Авиньоне, в одном из кафе на пляс д'Орлож. Шумно поцеловав в трубку кончики пальцев, посоветовал на вечер планов не строить. После намеченного ланча ничего более энергоемкого, чем
Под нашими внимательными взглядами он быстро и удивительно легко для его габаритов пересек площадь. На нем черная баскетбольная обувка и самый парадный из его тренировочных костюмов, тоже черный, с розовой аббревиатурой UCLA на объемистом бедре. В руке у Режи плетеная корзина и сумка на молнии вроде тех, в которых во Франции деловые люди носят бутылки одеколона «на всякий случай».
Он заказал бокал шампанского и продемонстрировал нам несколько мелких дынек-детенышей, не больше яблока каждая. Режи только что купил их на рынке. Он собирался выпотрошить их, залить смесью виноградного сока и бренди и оставить в холодильнике на сутки. После этого, по заверению Режи, они приобретут вкус губ юной девы. В столь оригинальном контексте я эти плоды ранее не воспринимал, но отнес на счет недостатков моего английского образования, гастрономического и общего.
Погладив будущих юных дев, Режи вернул их в корзину и обратился к злобе дня.
— Мы отправимся к Иели. Тут рядом, на рю де ля Репюблик. Пьер Иели — король в своем ремесле. Он у плиты лет двадцать, а то и двадцать пять, но никогда еще не разочаровал клиента.
