пушки.
Ритуал меж тем продолжился. Православное богослужение в торжественных случаях спешить не любит. Многие из тех, кто только что испытал внутреннее просветление, почувствовали, что у них затекают ноги. Божественная литургия окрасилась в цвета скуки. Поневоле призадумаешься над тем, не входит ли скука в воистину гениальный сценарий почитания Господа православными. Потому что сама по себе длительность ритуала неизбежно разоблачает ту часть паствы, религиозное рвение которой изначально было притворным. Оттого и нам не след тщательно описывать каждый шаг царя и царицы после того, как они сошли с помоста. Три шажка туда, три шажка сюда, вновь и вновь адресуя каждую серию шагов священному числу три, то есть Троице. Вообще-то Маэстро неизменно отзывается о Троице с большой симпатией, словно ему известно о Ней нечто неведомое другим. Однажды я присутствовал на свадьбе, на которой шафер тайком от всех, кроме невесты, ухитрился означенную молодую особу попользовать, и повадка этого ловкача живо напомнила мне целенаправленную обходительность, постоянно проявляемую нашим Маэстро по отношению к Святому Духу. Словно Троица катастрофически слаба на передок, и в этот- то передок Он и метит. А поскольку Святой Дух является воплощением любви Отца к Сыну и Сына к Отцу, Маэстро метит именно сюда, чтобы ослабить Их вроде бы нерушимое единство.
Поэтому я все же склоняюсь к тому, что поломка цепи ордена Св. Андрея Первозванного была делом рук Маэстро.
Царю со свитой предстояло проследовать из Успенского собора в собор Михаила Архангела, где с незначительными вариациями богослужение должно было повториться еще раз, и только после этого, уже в третий раз, тому же самому суждено было состояться в Благовещенском соборе.
Мне сообщили, что царь с царицей нуждаются в отдыхе, однако вместо этого их ожидала церемониальная трапеза в Грановитой палате. В дневник Ники записал: «Все это произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь!!! — А в самом конце добавил: — Легли спать рано»*. Легли потому, что устали, или потому, что им, пережившим уникально тяжелый день, не терпелось наконец-то предаться страсти, этого я вам сказать не могу. Я и сам был бы не прочь оказаться той ночью в их спальне. По меньшей мере, я бы тогда выяснил, в какой степени — и каким образом — коррумпированная святость (я сознательно избираю именно это словосочетание — «коррумпированная святость») русского духовенства воздействовала на здоровую сексуальность Ники и Алике. Может быть, эти бесконечные богослужения показались им несколько подзатянувшимися любовными прелиминариями? Я сгорал от любопытства, но изнывал в неведении.
Если вас удивляет тот факт, что я испытываю вечную жажду знаний, то позвольте оспорить широко распространенное заблуждение, согласно которому и Богу, и Дьяволу присуще всеведение или, по меньшей мере, Им Обоим известно все, что нужно знать. Для того чтобы вы хотя бы приблизительно могли представить себе меру моей осведомленности, замечу, что я в этом плане превосхожу какого-нибудь обладающего энциклопедической эрудицией ученого в той же степени, в какой он сам превосходит человека, с грехом пополам закончившего среднюю школу. А раз уж у меня отсутствуют ответы на многие из вопросов, которые приводят человека буквально в сатанинское неистовство, то и меня самого бесит все, что я хотел бы, но не могу узнать.
Тем же вечером, занятый подготовкой к народным гуляньям, которым предстояло пройти через четыре дня, я пропустил также торжественную трапезу в Грановитой палате. Подразумевалось, что это пиршество станет гвоздем сезона не только для Москвы, но и для всей России, подобные общественные мероприятия могут самым серьезным образом повлиять в лучшую сторону на дальнейшую судьбу любого из приглашенных (главное — попасть в их число), это выставка богатства и супербогатства, причем выставка, плавно перетекающая в оргию.
Разумеется, амбициозные люди, собравшиеся в Грановитой палате, испытывали особое волнение. Кое-кто из них оказался недоволен уже самой рассадкой по местам. Потому что рассадка точнее любого барометра показывала их нынешний (а что, если уже понизившийся?) статус. И впрямь, лишь самые высокопоставленные из гостей удостоились особой милости отужинать в одной зале с царем и царицей. Здесь были сливки дипломатического корпуса, Священный синод, главный камергер, главный церемониймейстер, важнейшие министры и кое-кто из мультимиллионеров. Всем остальным стол накрыли во Владимирском зале.
Однако любому монарху менее всего хочется уязвлять самолюбие своих богатых, могущественных и знаменитых гостей, и, чтобы сообразить это, особого ума не требуется. Поэтому Николай с Александрой последовательно подошли к каждому столу в обоих залах в сопровождении вдовствующей императрицы Марии, королевы и принца Неаполитанских, герцогини Эдинбургской, кронпринца Шведского, великого князя Алексея и княгини Елизаветы; особо горячая овация ожидала их во Владимирском зале, собравшиеся там уже было пришли в отчаяние, потому что все усилия, потраченные ими на то, чтобы раздобыть приглашение, казалось бы, пошли прахом и их самих, похоже, на протяжении всего вечера собирались игнорировать. И вдруг, к всеобщему облегчению (обернувшемуся ликованием), царь с царицей все-таки снизошли до них, можно сказать, до каждого.
Сам ужин описывать не буду. Мне неинтересно распространяться о золотой посуде, французских кушаньях, икре всех оттенков, французских и крымских винах, водке, шампанском. Описание любого банкета способствует выработке желудочного сока, и только. Отмечу лишь, что гостей обслуживали лакеи в расшитых золотом алых ливреях. Перечень блюд в меню сопровождался рисунками, изображающими каждое из них, императорский оркестр играл не умолкая, и Грановитая палата сверкала.
В ту пору журналистам не дозволялось писать предосудительно о сильных мира сего. Поэтому все они в один голос поведали о том, что память о данном торжестве не изгладится в веках. Грановитую палату использовали для подобных пиршеств только в самых исключительных случаях. Лишь важнейшие события в истории России признавались поводом достойным того, чтобы отпереть эти древние врата. Здесь праздновали свое восшествие на престол Иван Грозный и Петр Великий. Некая американская корреспондентка, явно очарованная происходящим, закончила свой репортаж следующими словами:
А другой американский репортер написал, что уверовал отныне не только в бесконечное величие России, но и в богоизбранность Николая II. Россия, написал он, теперь куда более процветающая и миролюбивая страна, чем когда-либо.
Мне было понятно, почему царские министры считают совершенно необходимым затмить нынешней коронацией все великие европейские торжества минувших веков. Министрам приходилось решать фантастически сложные проблемы. Будучи баснословно богатой страной, Россия была вместе с тем и катастрофически бедной. Для того чтобы превратиться в экономически развитую державу, сопоставимую по мощи с Великобританией или США, ей жизненно важно было как можно скорее завершить давным-давно начатое строительство Транссибирской железной дороги. Нуждаясь в обширном притоке иностранного капитала на окончание этого грандиозного проекта, Россия еще за пять лет до коронации оказалась вынуждена продавать чуть ли не все свое зерню на Запад. В царствование Александра III министр финансов настоял на том, что другого выбора просто не существует. Зерно было единственным товаром, который
