— Не пугайся, пожалуйста! — предупредил Зорге, когда хозяин, горделиво улыбаясь, открыл горшок и пригласил заглянуть в него.
И все же, несмотря на предупреждение, Биргит с трудом поборола отвращение, когда увидела огромное множество маленьких волосатых пауков, шевелившихся в горшке.
Зорге с видом знатока щелкнул языком, чтобы доставить радость хозяину.
— Тонкое корейское блюдо, называется ракоси, — пояснил Зорге Биргит. — Хотя они и выглядят сейчас не особенно аппетитно, но потом, на языке… поэма!
Он подал знак хозяину, и тот, не медля, высыпал содержимое горшка на раскаленную сковородку.
Пауки мгновенно превратились в красно-коричневую массу. Острый запах облаком наполнил помещение. Хозяин несколько раз помешал на сковородке большой ложкой, посыпал содержимое какими-то специями — и кушанье было готово.
Зорге протянул Биргит палочки и сказал, чтобы она действовала посмелее. Впрочем, после того как девушка положила в рот первый кусочек, она забыла о своем отвращении: блюдо было чрезвычайно вкусным.
— Ну, что скажешь? — спросил Зорге.
— Невероятно! — засмеялась Биргит. — Какой прекрасный вкус у этих ужасных насекомых!
Но веселый смех застыл на ее губах: она встретила внимательные взгляды шпиков. Они напомнили ей шакалов, которые напрягли мускулы, приготовившись броситься на свою жертву.
Способность читать мысли других людей не подвела Зорге: он понял, что происходит в душе у Биргит. В присутствии шпиков девушка не могла забыть о положении, в которое они попали.
Рихард предложил Биргит уйти из ресторана. Она благодарно кивнула, и он расплатился с хозяином.
Биргит глубоко вдохнула прохладный ночной воздух.
— Поедем домой, Рихард?
— А не хочешь ли ты потанцевать?
— Ты ведь не умеешь.
— Ну что ж, научишь меня. Она лукаво засмеялась.
— Зачем же напрасно утруждать себя. Давай лучше немного проедемся на машине.
Трое шпиков вышли за ними из ресторана. К огорчению Биргит, у них тоже оказался автомобиль.
— Да, они кое-чему научились, — вырвалось у Зорге.
— Одзаки распространил свои заботы и на мой «датсун». За моей машиной стали следить, даже когда меня нет в ней. Дело постепенно принимает серьезный оборот.
Впервые услышала Биргит в его голосе, хотя он и пытался шутить, нотки озабоченности, и сердце ее сжалось.
— Давай сядем в автомобиль, — попросила она.
— Мне надоели их липкие взгляды.
Зорге вежливо открыл перед ней дверцу. Она с облегчением юркнула в темноту кузова, как зверек, спасающийся от преследователей, в свою норку.
— Поедем в Камакуру, посмотрим большую статую Будды при лунном свете, — предложил он.
— Мне не нравится этот толстый Будда. Давай лучше прокатимся к морю и полюбуемся ночным прибоем.
Зорге вел машину на большой скорости по улицам Токио. В этот поздний час почти не было движения. Скоро город-гигант остался позади.
Всю дорогу до моря они молчали. И только когда автомобиль помчался по новому шоссе вдоль побережья, Биргит нарушила молчание.
— Можно мне спросить тебя, Рихард?
— Спрашивай, маленькая, — нежно ответил он. Она с трудом подбирала слова.
— Разве мы не можем… не можем спастись, Рихард? Он долго молчал, прежде чем дать ответ.
— Сказать по совести, я удивлен, что ты только сейчас задаешь мне этот вопрос. Я давно уже спрашиваю сам себя об этом. Её сердце радостно забилось.
— Значит, есть надежда, Рихард? Значит, мы сможем уехать?
— К сожалению, это — невыполнимое желание, дорогая. Боюсь, что уже поздно.
— Нет, Рихард, еще не поздно! Никогда не поздно, лишь бы ты захотел.
Зорге сбросил газ и поехал медленнее. Автомобиль о сотрудниками Одзаки приблизился настолько, что свет их фар заливал внутренность маленького «датсуна».
— Наши верные телохранители не церемонятся. Зорге перегнулся назад и задернул шторку на заднем окне.
— Мы должны бежать, Рихард, — снова заговорила Виргит. — Бежать как можно скорее. Я умоляю тебя, Рихард!
— Перестань, маленькая. Ну, хорошо, я объясню тебе все. Я должен остаться здесь еще на некоторое время. Японцы замышляют что-то серьезное против Америки. Американцы — наши союзники. И я обязан, это мой долг — выяснить все точно.
Биргит поняла, что Зорге непреклонен. И она смирилась перед железной волей этого человека. Все же она пыталась найти какой-то выход. Биргит положила голову на плечо Зорге.
— В конце концов, тебя можно понять, Рихард. Но ты должен спастись. Ты обязательно должен что- нибудь придумать, любимый. От нее исходила уверенность.
— Если ты захочешь, дорогой, ты преодолеешь все препятствия.
Зорге засмеялся.
— Ты права, маленькая. Кажется, я кое-что придумал, Я попытаюсь подстроить так, чтобы вместо меня арестовали другого человека. Конечно, это будет один из тех, кто входит в число наиболее осведомленных сотрудников посольства. К сожалению, таких чертовски мало: Тратт, Эбнер, Фихт, Равенсбург и я. И все же надо попробовать. Это отвлечет от меня внимание Одзаки. Пока он поймет, что ошибся, пройдет некоторое время. А нам нужно совсем немного, чтобы сделать то, что требуется от нас.
Нмргит не сразу поняла, что задумал Зорге. Наконец она спросила:
— А с тем, которого ты подставишь вместо себя, что будет с ним?
Зорге молча развернул автомобиль, и они помчались обратно.
Затем он спросил:
— Разве ты не говорила мне, что для тебя важна моя жизнь?
Она поколебалась мгновение, прежде чем ответить.
— Да, Рихард, я сказала это и сейчас думаю так же. Зорге удовлетворенно засмеялся.
— Браво, маленькая, ты мне очень нравишься.
В этот момент они проехали мимо преследовавшего их автомобиля. Машина контрразведчиков была гораздо длиннее «датсуна», и для разворота ей требовалось больше времени. Зорге помахал темным фигурам, сидевшим в ней.
— Без тебя, Биргит, я, конечно, не придумал бы того, что пришло мне сейчас в голову. Пожалуй, это стоит испробовать. Ты права, дорогая, было бы забавно прожить еще лет двадцать!
— И мы уедем на Гавайи, Рихард?
— Ну, конечно, уедем, — успокоил он ее, как успокаивают взрослые раскапризничавшегося ребенка.
Курортное местечко Ноборуяма с некоторых пор посещали и европейцы. Впрочем, только те из них, кто мог достаточно понимать по-японски и кого привлекала экзотика житья в старинной японской гостинице.
Туристы не видели, как живет японский народ, а иностранцы, находящиеся в стране постоянно, знали об этой жизни очень мало. Большинство европейцев просто не замечали, что их бытие в Японии и даже поездки не выходили за пределы небольших анклавов, которые, собственно, устроили специально для чужаков. Эти «опорные пункты», куда ездили путешествующие иностранцы, были разбросаны по всей
