— всё один к одному. Стало быть, туннель имеет место быть не на далеком от Солнечной Федерации Матрёшкином Дворе, а…
…а где?
Какие ещё факты могут сгодиться для анализа? Факт один: туннель не проплавлен, не прогрызен, а пробит чем-то вроде струйных пескоматов…
Звёздьявол побери, ну, конечно же, — Суровцев мысленно шлёпнул себя по лбу. Где в Содружестве царство сплошных песков? А прямо, можно сказать, под боком у славного града Бирюзовска и всех остальных славных градов метрополии. Опять же примем во внимание плевок огнедышащего дракона, едва не стоивший курсанту жизни. Теперь-то ясно как дважды два, что никакой это не дракон, а метательное орудие типа «огнебой». Такие пару миллионов лет назад применялись на ближайшем соседе Земли глеями, таинственными обитателями красной планеты.
Ну до чего же все-таки хомо сапиенс склонен искать экзотические объяснения вещам привычным и, можно сказать, обыденным! Ведь и Джиневра, и Розовый Феникс, не говоря уже о Матрёшкином Дворе, отстоят от родной солнечной не в пример дальше Марса, о котором Суровцев даже не вспомнил, а ведь именно на красной планете люди встретились с первыми рукотворными туннелями.
Но обо всем этом можно будет порассуждать потом, в спокойной обстановке, лёжа на диванчике в студгородке, сейчас важнее решить, как действовать дальше, ведь древний «огнебой» ещё та загвоздочка! Для того чтобы проскочить невредимым через высокотемпературную преграду, которую он способен поддерживать в течение долгого времени, нужно обладать «…подвижностью песчаного шуршавчика, хитростью лисы и решимостью богомола», если цитировать такого авторитета по ксеноадаптации, как профессор Игумнов.
Допустим, с подвижностью у Суровцева дело обстояло неплохо, поскольку малая гравитация позволяет выделывать акробатические чудеса, решимости ему тоже не занимать, а вот насчёт хитрости… Алексея потому и прозвали Бурым, что всегда и во всем он пёр напролом, как его косолапый тёзка. А против «огнебоя» напролом не попрёшь — сожжёт заживо, несмотря на «Добрыню», так что привычный стиль поведения здесь не поможет, необходимо придумать что-нибудь новенькое…
Он легонько постучал костяшками пальцев в висок — иногда модифицированная память циклила, как это бывало с устройствами, образованными по стековому принципу, а, в частности, она не хотела восстанавливать дословно нужные страницы учебника истории глеев. Ну, давай же, давай, милая, не цикли!
Ага, кажется проскочило, поехало как надо, ну-ка, ну-ка, поподробнее, не части, милая. Ага, теперь понятно: орудия подобного типа были изобретены в период расцвета империи Хоздеров. Широкомасштабное применение «огненных баллист» привело к блистательной победе достославного князя Кжевеши Пятого над его основными соперниками в претензиях за трон Владыки Сумеречного Пояса… И ещё, оружие это считалось по тем временам чрезвычайно прогрессивным и тот, у кого огнебоев имелось в достатке, считался непобедимым и мог претендовать на самую вершину власти. Но хоть огнебой усадили Кжевешу на трон, удержать там достославного мужа не сумели. Побил его, причем в собственной фамильной цитадели, некий Хрында, больше известный как Царь Горемык… Да-да, если не врут учебники марсианской истории, точно побил. А вот как? Сейчас, сейчас, только считаем в буфер дополнительный материал, а он мелким шрифтом прописан, да и картинка иллюстрационная как назло двоит… В памяти Алексея как на старинной фотобумаге проявилось схематическое изображение хитроумца Хрынды, который «… изворотливостью превосходяща ворога своего», а также описание способа, который Царь Горемык придумал, чтобы обойти огненную баллисту. Да, чертёж в трёх проекциях это, конечно, здорово, но всё же следовало собственными глазами удостовериться, что память не подвела и противостоит ему ни что иное, как марсианская артиллерия «дней давным-давно минувших».
Что в арсенале имеется для такого случая?
Суровцев пошарил по карманам и выпростал гибкий световод в виде змейки с миниатюрной голокамерой вместо головки, потом выставил из-за стены, осторожно, по миллиметру в две секунды, ибо чувствительность датчиков движения у огнебоя позволяла засечь даже вздох отдельной бактерии.
Вскоре огневая точка стала видна как на ладони. Она размещалась на чём-то вроде пирамиды в человеческий рост высотой, и до неё было не больше сотни метров. Огнебой представлял собой узкогорлый сосуд из огнеупорный глины, который шарнирно крепился к массивной гравимагнитной подставке, похожей на примитивный гончарный круг, и закрывал боковой вход в перпендикулярное ответвление от центрального туннеля. Раздвоенное рыльце сосуда рыскало из стороны в сторону, пытаясь распознать, почему появившийся на мгновение в пристрелянной зоне объект больше не кажет носа. Возможно, именно там, за баллистой, скрывался проход в пещеру с «Принцессой», которую требовалось освободить. Что собой представляла «Принцесса», Алексею было неведомо, да это сейчас и не было главным. Главное — выполнить поставленную куратором задачу. Не выполнить — значит подвести Петра Аркадьевича. А также товарищей по группе, в настоящее время бредущих по другим мирам, непохожим на Марс, но обустроенных непременно столь же неприятными сюрпризами, как огнебой глеев.
Заодно пришло и понимание числа семьсот, упомянутого в записке Линёва. Шагомера у курсанта не было, однако автоматический просчет пройденного пути выдал примерное (плюс-минус четверть метра) расстояние от посадочной станции до того места, откуда плюнул дымным пламенем огнебой. И Суровцев нисколько не удивился, когда выяснилось, что оно равняется семистам метрам.
Как же добраться до баллисты невредимым?
Конечно, можно было бы пульнуть в нее стоп-ракету с закрытой позиции, благо ШБН допускает такую возможность, но, во-первых, негоже тратить самое мощное оружие на первое же возникшее препятствие, кто знает, что за напасти поджидают дальше; а, во-вторых, неровен час от сотрясения при разрыве обвалится кровля и засыпет вход в ответвление, сколько тогда промаешься, разгребая завал? В списке регламентного оборудования «Добрыни» компактный бульдозер не значится. Так что пулять в огнебой себе дороже. Что в таком разе остается? А остается посмотреть, что придумал Царь Горемык, которого на пути в неприступную цитадель пытались остановить аналогичные огнемёты? Водяных щитов у марсиан не было, плохо на Марсе было в те далекие времена с водой. Асбестовых доспехов глеи не знали. Силовых коконов не изобрели. Всего перечисленного не было и у Суровцева, а «Добрыня» при всей своей огнеупорности выдержит против открытого пламени пару десятков секунд, если не меньше. Потом придётся его сбрасывать, если не жаждешь спечься заживо, а другой защиты, кроме боекостюма, у Суровцева нет.
Хм, а вот у Хрынды, кстати, даже «Добрыни» не было. Что же этот прохиндос придумал? Какой-то остроумный, не вписывающийся ни в какие рамки ход. Помнится, курсанты на той приснопамятной лекции Игумнова хохотали до колик, дескать, молодчина марсианский предводитель эмоционально нищих, нестандартно подошёл к проблеме.
Как же именно?
В МОП почему-то об этом не говорилось, должно быть на сбойный сектор записалось. Попробуем ассоциативный поиск. Угу, нечто, связанное с песчаными шуршавчиками, точнее, с тем, как они передвигались по барханам… А как эти проворные твари взбираются на гребни?
Ещё мальчишкой ему довелось побывать на Марсе, когда отец уступил настояниям сына и взял его на раскопки реликтового города протоглеев, на который наткнулись переселенцы во время закладки атмосферной станции. Тогда они пробыли на плато Мемнонии чуть больше трёх суток, причём первую ночь провели в термопалатке у песчаного костра. Именно тогда шкет Лёшка, обладающий врожденной нокталопией, впервые наблюдал, как карабкаются на соседний бархан эти юркие членистоногие. Перед глазами как живая встала картинка; приподнятые жёсткие зады, быстро перебирающие по песку лапки и колебательные движения головогруди, словно шуршавчики выплясывают старинный танец твист. Остается припомнить, какое отношение имели шуршавчики к победоносной тактике?
А вот какое: тот же Кжевеша Пятый, который не сумел сдюжить против Царя Горемык, вошёл в историю как глей, первым озаботившийся негодным состоянием экологии собственной планеты. Он не мог дозволить в окрестностях своей цитадели истребление шуршавчиков, которых, как и земных насекомых, тянуло на огонек, и посему повелел своим бомбардирам вставить во все без исключения огнебои защитные контуры, запрещающие палить в то, что движется в ритме твиста.
— Ну что, паренёк, спляшем? — спросил Суровцев самого себя.
— А как же иначе? — ответило второе «я». — Не отступать же будущим патрульным перед первым же
