— Это правда, Джулиан, клянусь тебе. Кристи выдавала себя за леди Флору, будучи в Лондоне. — Он покачал головой. — Можешь себе это представить? Я был очарован своей собственной женой. Кристи беременна от меня. Ребенок должен был уже вот-вот появиться на свет, когда ты вызвал меня в Лондон. Я хотел остаться в Гленмуре до родов, но Кристи уговорила меня ехать.
— Тебя? Отца ее ребенка? Да, дела… Так что держало тебя в Шотландии все эти месяцы? Ты мог бы написать обо всем этом, — проворчал он.
— Я хотел сделать тебе сюрприз. Кроме того, зимой дороги совсем непригодны для поездок. Это чудо, что твое письмо дошло.
— И что же теперь тебя ждет, Синжун? Кристи обманула тебя, чтобы забеременеть, сможешь ли ты простить ей это? Я думал, ты ужасно зол на нее.
— А я и был зол… поначалу, — признался Синжун. — Но мы с Кристи все обговорили. Не могу же я злиться вечно! Ведь это мой ребенок, и не имеет значения, как он был зачат. Я жду Джона Коучмена из Шотландии, который, надеюсь, привезет мне хорошие новости, ведь малыш уже должен был родиться.
— А ты уверен, что готов бросить свою веселую жизнь, чтобы стать мужем и отцом?
Синжун опустил взгляд на свои руки. Джулиан и Кристи явно думали об одном и том же.
— Думаешь, я не гожусь для семейной жизни?
Джулиан провел рукой по волосам, и на его красивое лицо легла тень сомнения.
— Честно говоря, я не знаю, Синжун. Ты ведь еще не пытался остепениться.
— Но я хочу попробовать. Я намерен вернуться в Шотландию после суда, хочу увидеть своего ребенка.
Джулиан поднялся и налил бренди в два бокала, протянув один из них Синжуну.
— А что скажешь по поводу восстания?
— Я сумею с этим справиться, — ответил Синжун, с удовольствием потягивая янтарный напиток. — Предводитель Камеронов — зачинщик всего этого. Он рвется к власти.
— Вот как ты заговорил! — воскликнул Джулиан, хлопнув брата по плечу — тому самому, в которое попала стрела Калума, оставив на нем шрам.
Синжун поморщился и невольно вскрикнул. Джулиан резко отдернул руку.
— Что случилось? Ты что, ранен?
— Все в порядке.
— Синжун, — строго произнес Джулиан, — как глава семьи, я имею право все знать.
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты суешь свой нос куда не следует?
— Ты, и причем не раз. Давай, выкладывай, что стряслось.
— Если тебе так нужно это знать, Калум Камерон замыслил убить меня. Его стрела ранила меня в плечо. К счастью, рана оказалась несерьезной. Как видишь, я здоров.
— Мне все это не нравится, Синжун.
— А ты думаешь, мне нравится?
— Почему ты не сообщил об этом в английский гарнизон в Инвернессе?
— Я собирался это сделать, после того как рана заживет. А потом пришло твое письмо, и у меня уже не было времени. На обратном пути я туда заеду.
— Я пошлю с тобой несколько крепких парней. Нет смысла рисковать своей жизнью.
— Посмотрим, — без энтузиазма отозвался Синжун.
Эмма поспешила прочь от двери кабинета, которую Джулиан оставил приоткрытой, и в ее ушах до сих пор звенели последние услышанные слова. Леди Флора — не любовница Синжуна, она его жена и вскоре родит его наследника. Эта новость ошарашила ее. Она удивлялась, почему Синжун уехал в Шотландию, ничего не объяснив. Она ведь тоже член его семьи и была вправе знать, что происходит с родным братом.
Она влетела в свою комнату как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и оттуда вышел Синжун.
Суд над сэром Освальдом, который длился три дня, завершился. Его отчеты, изученные Джулианом, содержали явные несоответствия, и показаний Синжуна, включающих также сведения о сборах, которые управляющий поднял, чтобы наполнить свой кошелек, оказалось достаточно для обвинения сэра Освальда в мошенничестве и воровстве. Его лишили собственности и приговорили к четырнадцати годам каторжных работ в колониях. До отправки туда он был помещен в одну из плавучих тюрем Лондона. Все, чем раньше владел сэр Освальд, было передано Синжуну в счет возмещения убытков.
Следующие несколько дней после суда Синжун провел с Джулианом и одним из его служащих. Впервые он получил представление о размере своего состояния, и оно оказалось весьма солидным.
— Надеюсь, ничего не случится, пока меня не будет, — сказал Джулиан, как только они остались одни.
— Ты опять уезжаешь? А как же Эмма? Ты ведь знаешь, что я возвращаюсь в Шотландию и не смогу присматривать за ней.
— Тетя Аманда согласилась перебраться в усадьбу Мансфилд на время моего отъезда.
— Но она уже старая, Джулиан. Она не пара для нашей бойкой Эммы.
— Видишь ли, я рассчитывал на то, что ты будешь рядом и сможешь повсюду сопровождать их.
— Неужели тебе так необходимо уезжать? Какая тайная любовница ждет тебя на этот раз?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Джулиан с непроницаемым лицом. — Нет ничего особенного в том, что я еду по делам. Меня не будет недели две. Что Эмма может натворить за это время?
— Ты даже не представляешь! — сказал Синжун, закатывая глаза. — Будь осторожен, Джулиан. Я не знаю, чем ты занимаешься, но, что бы это ни было, помни: ты не бессмертен.
Джулиан саркастически улыбнулся.
— Постараюсь не забывать об этом. До встречи, Синжун.
Несколько часов спустя Синжун был в своем собственном лондонском доме, когда к нему явился нежданный посетитель. Это была Эмма, намеревавшаяся поговорить с братом. Когда девушка без стука влетела в его комнату, он сразу понял, что она злится.
— Я пытался остановить ее, милорд, — сказал его бессменный дворецкий, следующий за ней по пятам.
— Все в порядке, Пермбартон, я сам разберусь с сестрой.
— Хорошо, милорд, — ответил Пермбартон и, держась неестественно прямо, закрыл за собой дверь.
— Ну, сорвиголова, что стряслось? Я надеюсь, ты пришла не одна? Ты ведь знаешь, что в противном случае Джулиан рассердится.
— Я пришла одна, Синжун. А раз Джулиан не знает этого, то он и не расстроится. Он держал бы меня под замком, если бы мог. Я женщина, Синжун, а не ребенок.
Синжун удивленно поднял брови. Он не обращал особого внимания на Эмму. Джулиан, понимая, что брата ему уже не изменить, строго воспитывал Эмму, у которой от природы была потребность во всевозможных шалостях.
— Садись, Эмма, — предложил Синжун. — И расскажи мне, что тебя беспокоит. Почему ты злишься на Джулиана?
— Я, черт побери, злюсь на вас обоих! — выпалила Эмма.
— Выбирай выражения, — предупредил ее Синжун.
— Не могу. Ты не знаешь, что я чувствую, постоянно оставаясь в неведении. Я ведь тоже член семьи.
— Объясни мне ради Бога, о чем ты говоришь? У тебя неприятности?
— Со мной не должны случаться неприятности, — резко ответила Эмма. — То, о чем я хочу поговорить, не касается меня. Во всяком случае, не напрямую.
— Так расскажи мне, что тебя тревожит.
— Почему ты не сказал мне, что леди Флора на самом деле не твоя любовница, а жена?
Синжун удивленно уставился на Эмму.
— Как ты узнала об этом?
