телеграфировал ему с просьбой сохранить ожерелье до конца месяца, когда я смогу приехать за ним лично, убедиться, что это и есть мое «компрометирующее письмо», и забрать его с собой. Но это… – железный человек едва заметно вздрогнул, – это жестокое убийство навело меня на мысль, что перед продажей, возможно, имела место кража. Если так, ювелир в состоянии вам помочь.
– Как зовут этого ювелира, мосье? – спросил Ано.
– Доминик Пушетт – он живет на алле де Турни.[51]
– Я немедленно пошлю за ним и за ожерельем, – сказал детектив.
Деннис Блэкетт поднялся со стула.
– Я путешествовал без перерыва почти сутки и хотел бы принять ванну, поесть и переодеться. Сейчас шесть часов. Если ювелир сможет прийти в семь, я буду готов с ним встретиться. – Видя, что Ано раздосадован задержкой, он добавил с улыбкой: – Мои силы на пределе, мосье Ано. Часовая передышка просто необходима.
И действительно, когда его повествование было окончено, усталость одержала над ним верх. Блэкетт двинулся к двери нетвердым шагом. Ано быстро позвонил.
– Чемодан мосье отнесли ему в номер? – спросил он появившегося отельного слугу. – Отлично! – Детектив повернулся к Блэкетту. – До встречи через час, и позвольте заверить вас в моей признательности и уважении.
– Все в порядке, – отозвался Блэкетт и, пошатываясь, вышел из комнаты.
Глава 17
Как ювелир платит налоги
Доминик Пушетт – высокий мужчина с квадратной каштановой бородой, в старомодном суконном сюртуке – поклонился, взял у Моро черный чемоданчик и поставил его на стол. По знаку Ано Моро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Доминик Пушетт достал из жилетного кармана маленький ключ, отпер чемоданчик и вынул оттуда футляр для ювелирных изделий. Посмотрев по очереди на Ано, Рикардо и Денниса Блэкетта, он без колебаний протянул футляр последнему из троих. Футляр выглядел старым, кожа кое-где потрескалась, и Блэкетт несколько секунд вертел его в руках, словно не решаясь открыть. Наконец он резким движением откинул крышку и извлек ожерелье, пропуская между пальцами гладкие блестящие жемчужины. На его губах мелькнула горькая усмешка. Он держал в руке двадцать один год своей жизни. Каждая жемчужина означала сложную деловую операцию, достигшую успеха после долгих усилий, – и все ради обожаемой дочери.
– Да, это то самое ожерелье. Вот бриллиантовая застежка с инициалом «Э». – Блэкетт бросил ожерелье на стол, как будто это была гадюка с раздвоенным жалом, готовая укусить.
– Итак, мы убедились, что это жемчуг, принадлежавший мадам Девениш, – сказал Ано. – Теперь что касается вас, мосье Пушетт. Вы колебались, прежде чем купить его даже за цену, гораздо ниже реальной стоимости. Почему?
– Мне предложило его лицо, которое не вызвало у меня особого доверия, – осторожно ответил ювелир.
– Мужчина или женщина?
– Женщина.
– Молодая?
– Нет.
Ответ явился неожиданностью для всех сидящих вокруг стола, но особенно для мистера Рикардо. Он припомнил даты, которые называл Блэкетт. День, когда он увидел Эвелин Девениш в пещере мумий, вполне им соответствовал. До этого момента Рикардо не сомневался, что Эвелин сама продала ожерелье Пушетту и с этой целью ездила в тот день в Бордо.
– Значит, старая, – недовольно произнес Ано. – Пожалуйста, расскажите о ней подробнее. Кто она и почему вы ей не доверяли?
– Одну минуту, – возразил ювелир, соединив кончики пальцев. – Мой бизнес подразумевает конфиденциальные связи и едва ли может процветать без соблюдения секретности. Отношения между мною и моими клиентами должны быть такими же, как между врачом и его пациентами.
– Боюсь, что закон не может признать подобные отношения, – заявил Ано, начиная терять терпение. – Будьте любезны сообщить мне все, что вы знаете об этой женщине.
– Знаю? – переспросил Пушетт. – Но я не знаю ничего.
– Тогда все, что вы подозреваете.
Ювелир погладил бороду.
– Подозрения могут поставить человека в очень неприятное положение. Прошу меня извинить.
– Л я прошу вас не тратить мое время. – Ано повысил голос. – Произошло преступление, и расследование грозит застопориться из-за щепетильности ювелира!
– Преступление? – ошеломленно воскликнул Доминик Пушетт.
– Вы читали о нем в вашей утренней газете и слышали, как я минуту назад назвал имя владелицы этого ожерелья – мадам Девениш.
– Мосье должен простить меня – я не связывал это имя с преступлением в Сювлаке, – запинаясь, произнес ювелир.
– Вы пытаетесь меня перехитрить? Оставим щепетильность, друг мой. Кто была эта женщина?
Несомненно, Пушетт мог отказаться отвечать кому-либо, кроме судьи, и угрозы Ано давали понять по крайней мере одному из присутствующих, что он прекрасно знает о своем сомнительном праве требовать ответ. Но ювелиру хватило ума понять, что сотрудничество с полицией в его интересах.
