– Я полагаюсь на тебя и надеюсь, что с сестрой все будет в порядке, – сказал он Тэннеру. Эшли упрямая девчонка, но я убежден, что она любит тебя, и знаю, что ты ее любишь. Меня не волнует, по каким причинам ты женился на Эшли; я доволен вашим браком.
Тэннер не решался заговорить. Он не хотел разубеждать Коула в том, что Эшли его любит, но боялся, что шурин заблуждается. Ведь даже сам Он не мог разобраться в своих чувствах. Он охотно признавался, что его неудержимо влечет к этой янки, но для любви нужно кое-что еще. До сих пор Тэннеру никогда не приходилось вникать слишком глубоко в эти дебри чувств.
– Я знал, что Чет Бейнтер ей не подходит, но в то время она вбила себе в голову, что выйдет за него замуж.
– А что потом?
– А я даже не знаю. Мне кажется, Эшли поняла, что он не тот мужчина, который ей нужен. Кстати, этот тип недолго горевал и скоро нашел себе богатую невесту. Женился на дочке местного банкира. Эшли переживала, хотя старалась это скрывать, а потом как-то сказала мне, что решила вообще не выходить замуж. Шли годы, и я уж начал ей верить. Я ужасно удивился, когда ты представился мне как ее муж, но теперь я вижу, что ты именно тот, кто ей нужен, хотя ты из мятежников. Сделай ее счастливой, Тэннер; Эшли того заслуживает.
Тэннер молчал, потому что знал, что не сможет выполнить обещание, даже если даст его.
Эшли подошла к ним, и разговор прекратил. После трогательного прощания Тэннер привязал свою лошадь сзади фургона, сел на сиденье возницы рядом с Эшли и взял вожжи в руки. Когда Эшли обернулась, Коул по-прежнему стоял на месте и махал им вслед.
Они направились на север в сторону Сода-Спрингс. С первого дня путешествия они установили особый распорядок. Несколько часов Тэннер правил волами, потом ехал верхом на разведку, а вожжи передавал Эшли. В полдень они не делали привала, а перекусывали на ходу. Так было и в этот день. Когда солнце село за холмы, Тэннер, наконец, объявил привал возле маленькой горной речушки.
Пока Эшли разжигала костер, Тэннер пошел поохотиться. Они почти не разговаривали. Через некоторое время он принес двух жирных кроликов, уже освежеванных. Эшли насадила их на деревянные вертела над костром, а сама взяла мыло и полотенце и направилась к ручью.
– Только недалеко, – сказал Тэннер. – Мы пока не видели индейцев, но они могут быть где угодно.
– Я буду осторожна, – сказала Эшли.
Когда она вернулась, Тэннер сидел у костра и мрачно смотрел на огонь. Она села напротив, смущенная его жадными взглядами. Он продолжал смотреть на нее, Эшли отвернулась и занялась ужином. Ей трудно было сосредоточиться на чем-то, когда он так смотрел на нее.
Они молча поели. Тэннер боялся предстоящей ночи и всех последующих ночей по дороге в Орегон-Сити. Они поужинали в тягостном молчании, и Тэннер пошел к ручью купаться. Когда он вернулся, Эшли была в фургоне и раскладывала постель. В неярком свете лампы ее силуэт ясно вырисовывался на фоне холщового борта фургона, и Тэннер жадно разглядывал ее. Она разделась до сорочки, тонкая ткань которой ласкала вершинки ее грудей, как рука возлюбленного.
Тэннер подавил стон, завороженный этим зрелищем. Он хорошо помнил, как они с Эшли последний раз были вместе в индейской деревне. При этом воспоминании мужская плоть Тэннера напряглась и затвердела. Ее кожа в ту ночь была нежной, как шелк, ее груди набухли от желания. Она была необузданной в своей страсти, желала его так же сильно, как он ее.
Тэннер застонал. Если он не прекратит мечтания, он ворвется в фургон и случится то, что они оба хотят. Он с ума сошел, раз так себя мучит. Тэннер помотал головой, чтобы отвязаться от опасных мыслей, а потом крикнул:
– Подай мое одеяло и постель. Я буду спать под фургоном.
Эшли выглянула из задней части фургона.
– Это необязательно, Тэннер. Тут полно места для нас двоих.
– Места полно, но не думаю, что это хорошая мысль. Делай, что тебе говорят и кинь сюда мои вещи. Ночь теплая, я не против поспать на воздухе.
– На! – Эшли швырнула скатанную постель с такой силой, что чуть не сбила его с ног.
– Надеюсь, Мятежник, что ночью в твою постель заползет змея – воскликнула она и с шумом опустила холщовую занавеску, закрывающую вход в фургон.
– И тебе тоже доброй ночи, Янки, – с улыбкой ответил Тэннер, которому вовсе не было смешно.
Эшли фыркнула. Интересно, что может заставить упрямого мятежника оказаться у нее в постели? Эшли готова была умолять его, если бы от этого толк. К сожалению, она знала причину, по которой Тэннер отказывается. Их обоих неудержимо влечет друг к другу, но он боится сделать ей ребенка. Единственная причина, по которой он до сих пор не покинул ее, – дурацкие моральные принципы южанина, не позволяющие ему оставить беременную женщину. Господи, неужели он не понимает, что она бы с радостью родила ему ребенка? И ей совсем не нужно, чтобы он оставался с ней лишь из чувства долга.
Через две недели они благополучно пересекли горную гряду Уасач-Рэйкдж и добрались до источников Сода-Спрингс. Здесь они провели две ночи, и Эшли смогла выстирать в горячем источнике их одежду. Потом они направились к Форт-Холлу, и по пути на высоком горном перевале их застал первый снегопад. Когда они спустились с перевала в плодородную долину, гремела гроза, и они были вынуждены укрыться под большой нависающей скалой. Гроза продолжалась, поэтому они наспех поужинали прямо в фургоне и стали укладываться спать.
– Тебе сегодня придется ночевать в фургоне, – небрежно заметила Эшли, убирая посуду.
– Вот уж нет, – мрачно ответил Тэннер, забрал свои одеяла и приготовился выйти наружу. Он высунул голову и увидел яркую вспышку молнии. Будто ад разверзся кругом, гром прокатился по небу, и неподалеку от удара молнии вспыхнуло дерево.
Тэннер вопросительно посмотрел на Эшли.
– Ты что, наслала на меня гнев Божий, Огненная? Значит, индейцы были правы, когда приписывали тебе волшебство?
