Сначала решил просто слушать, а разбираться с услышанным потом, но вдруг сообразил, что из всего знания о гордейцах мне нужно-то всего ничего!
И я тихонечко стал лазать по энциклопедии сам. Первым делом, статья 'любовь'.
'Любовь - счастье от слияние душ. Для гордейцев до великого преобразования (см. 'Великое преобразование') любовь оставалась по большей части поэтическим и условным понятием. Ведь известно, что спящая душа не способна любить. Тем не менее, любовь - это одна из первичных потребностей души, поэтому даже в спящем состоянии она заставляла гордейцев искать самое себя. В результате большинство людей пытались заменить любовь суррогатом, мертвым ритуалом под названием секс (см. 'Секс')…'
Я перескочил по ссылке, не дочитывая статью про любовь. Тут для меня было мало нового, а вот незнакомое понятие…
'Секс - механистический суррогат, подменяющий любовь. Своеобразный самообман гордейцев, призванный усыпить ворочающуюся душу (см. 'Ворочающаяся душа', 'Спящая душа', а также общую статью 'Душа'). Секс представлял из себя взаимодействие тел с целью…'
Я вдруг обмер, шокированный догадкой: 'А ведь Лина под любовью подразумевала вот этот вот непонятный секс! Она же гордейка!'
Судорожно продолжил изучение статьи. В результате сложилось очень смутное представление об этом гордейском ритуале. А мне надо было знать точно! В конце было много ссылок, за которые и принялся.
'Техника секса - статья в разработке. См. одноименный раздел фильмотеки'.
Что еще за?…
'Фильмотека - раздел энциклопедии с документальными записями образов из жизни гордейцев на основе их фильмов. Авторизация входа?'
Требовалось ввести свое имя, чтобы войти в раздел. Я нерешительно задумался, посмотрел значение слова 'фильм', потом все-таки отметил свое имя для авторизации…
- …Сотни и тысячи людей вдруг обретали неведомые до того способности. Они начали объединяться в специализированные социальные группы, как это принято у гордейцев. В одной из этих групп и родилась идей создать живую сферу. Они придумали деревья, кусты и траву… Стой, Ауэамиаяум, ты зачем в фильмотеку полез?…
- По картинкам проще понять некоторые вещи, - сказал я. - Не беспокойся, у меня очень быстрый ум, я успеваю…
- Хорошо, - ученый открыл доступ и продолжал: - Первый эксперимент провалился, но вскоре посреди одного из городов раскинулся первый живой кусочек нового мира. Его назвали Парком Надежды. Энтузиасты выводили все новые и новые виды деревьев, которые…
А я оказался в разделе памяти с гордейским названием 'Фильмотека'. Быстро нашел ссылку 'Техника секса' и залез в нее. В ум пошли образы…
Я долго не мог ничего понять. Люди в фильме мучились, потели и, похоже, страдали. Да, было видно, что всем плохо. Гордейцы пыхтели и пробовали разные позы, одинаково неудобные, а гордейки беспомощно строили гримасы, а иногда даже кричали, похоже, от боли и усталости. В чем смысл этих телодвижений? Неужели, все-таки запихнуть набухший атавизм в отверстие для сброса лишней жидкости… Но зачем?!!
Я ошарашено походил по разделу фильмотеки, посвященному гордейской 'любви', но везде было одно и то же.
Неужели именно этого хотела от меня Лина? Я прокрутил в памяти все, что произошло с того момента, как я вышел на шоссе и до того, как смерцал обратно в лес.
Да, похоже, именно этого… Что ж, чего только не сделаешь ради любимой!… Да, глупо, да, уродливо, но…
И тут я поступил очень нехорошо по отношению к бедному Ауиниоану.
Выделил фантом, которого оставил вместо себя 'слушать' ученого и кивать с умным видом, а сам смерцал в город, прямо домой к Лине…
- Ого, ты откуда взялся, несостоявшийся любовничек? - сказала она, когда я появился прямо между ней и… стеклом, на котором показывали… фильмы!
- Я пришел, чтобы любить тебя! - сказал я. Схватил Лину и прижал к себе, как показывали в первой части 'Техники секса', а дальше все было просто. Ментальная связь с Ауиниоаном оставалась, поэтому я последовательно воспроизводил разные части фильма, надеясь, что ничего не перепутаю в этом глупом ритуале. Неприятнее всего было с органом-атавизмом. Пришлось принудительно направить туда большую порцию крови, чтобы все было, как в энциклопедии. И Лине, похоже, все это начинало менее и менее нравиться. Если сначала она улыбалась и отпускала какие-то свои гордейские шуточки, то потом закрыла глаза и сжала зубы. Видимо, чтобы легче перетерпеть. Но с каждой минутой ей становилось хуже. Она стонала, а потом даже принялась царапать мне спину, видимо, желая высвободиться. Но я уже видел это в фильме, поэтому, едва не плача от жалости, продолжал жестокий ритуал, надеясь, что энциклопедия не врет, и я все делаю правильно…
Наконец она обессилила и обмякла, а я с тоской думал, ну почему?!! Зачем я должен так издеваться над любимой женщиной, когда я хочу просто любить ее?!
На душе стало так тоскливо и муторно, что я не выдержал и смерцал в лес. В место, где предаюсь печали. Это небольшая рощица, там есть раскидистые деревья с ветвями, опускающимися прямо к земле. Из-за чего повсюду образуются своеобразные укромные шалашики. И большие и маленькие. Один такой я облюбовал для своего печального настроения. И каждый раз, когда оно начинало играть у меня внутри, оказывался среди листвы, ловя редкие солнечные блики, проникающие сквозь ветви.
Здесь было тихо. Только печальная кукушка, словно в унисон моему настроению, искала своих деток: 'Ку-ку… шка, ку-ку… шка…' Только здесь кукушки грустили именно так, в три слога. Когда я оказывался севернее, то слышал от них лишь двусложное 'Ку-ку, ку-ку…' И это было совсем не так печально.
Я свернулся калачиком на мягком мху и погрузился в печаль. Никогда она не была с таким сильным тоскливым оттенком. Печаль бывает разная: светлая, тихая, с искрами надежды и гулкая, словно камень, брошенный в пропасть… Но никогда я не испытывал такой, как сегодня. Тоскливая и разрывающая сердце. И… с жалостью к самому себе!
Так странно. Похоже, я все чаще начинаю жалеть о своей любви. Что может быть ужаснее и неправильнее?…
Время шло, давление города уходило, и моя тоска растворялась вместе с ним. Я слушал кукушку… и вскоре на сердце осталась только сильная-сильная грусть. И тогда сами собой стали слагаться стихи. Необычные, словно на двух языках, со множеством слов, что я узнал из энциклопедии Ауиниоана.
Пружинил мох и лист шуршал,
Среди деревьев луч играл,
И птичьих голосов невинный щебет
То здесь, то там таинственно звучал.
Мелькнул- пропал хвост белки на сосне,
Цветы лесные, радуясь росе,
Пьют сквозь нее искринки солнца,
Сияя в скромной красоте…
Вдруг предо мной - дорога неземная,
Вся черная, вся ровная, прямая.
'Что это здесь? Откуда и зачем?' -
Подумал я, на черный путь вступая.
Он убегал куда-то вдаль, в тумане…
В далекой дымке, словно на экране,
Лишь силуэты. Что же там такое?
И я пошел, не мысля об обмане.
Как хорошо идти! Как твердо, ровно.
Чеканю шаг, расправил плечи гордо…
Но вдруг с тревогой замечаю,
Что все меняется невольно…
Вместо деревьев выросли столбы,
