позаимствовали этот алфавит непосредственно от согдийцев)…
В конце XII века (по мнению китайского историка Ту Цзы (1856–1921), в 1197 году) после кончины найманского хана Инанча ему наследовал старший сын Тайбуха, который впоследствии именовался Таян- хан. Тогда же его младший брат Хучугуд не поделил со старшим братом наложницу отца по имени Гурбэсу (на самом деле он оспаривал право на престолонаследие). Младший был вынужден уступить старшему и довольствоваться властью над некоторыми северными территориями найманов. С тех пор он стал себя величать Буйруг-ханом.
Чингисхан и Ван-хан на этот раз напали именно на Буйруг-хана, владетеля северных найманских территорий (местность вблизи нынешнего Кобдоского аймака Монголии)» (Сайшал. История Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004. Кн. 1. С. 223–224).
С. 118.
На этом, во многом решающем этапе своей жизни и борьбы Чингисхан по-прежнему нуждался в таком сильном союзнике, как хэрэйдское ханство и его предводитель — Ван-хан. Хотя за двадцать лет, прошедших после того, как юный Тэмужин впервые явился к Торил-хану с собольей дохой, их отношения сильно изменились, и теперь уже не Чингисхан, а Ван-хан в критические моменты своей жизни был вынужден обращаться к своему бывшему вассалу за помощью, тем не менее и Чингисхан, и Ван-хан понимали: их союз — это «телега, что о двух колесах и оглоблях», и еще какое-то время они вынуждены будут тащить эту телегу сообща. И все же «дух единодушного согласия», который царил на первом этапе (1178–1196) их взаимоотношений, и сам характер этих отношений — отца-сюзерена и сына-вассала, уступили место прагматичным отношениям союзников, которые к тому же были не всегда последовательны в своих действиях, что свидетельствовало о внутриполитической борьбе, которая началась в недрах этого союза на втором этапе (1196–1202) его существования.
Чингисхан, как свидетельствуют «Юань ши» и «Сборник летописей», вел себя исключительно благородно по отношению к Ван-хану: делился с ним захваченной в набегах добычей, возвращал ему разбредшихся подданных. В результате этого Ван-хан «снова окреп и стал главою подчиненных и войска» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. С. 111). При этом наши источники отмечают, что Чингисхан тогда не придавал большого значения тому, что его окрепший союзник не считает нужным сообщать ему о собственных боевых вылазках и тем более «не делится своей добычей».
Новым свидетельством лояльности и верности Чингисхана союзническому долгу стал поход союзников в 1199 году на найманов, о котором сообщают все древние источники. «…У найманов с Он- ханом, — пишет Рашид-ад-Дин, — постоянно были распря и вражда…» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 1. С. 137). Как мы ранее узнали из наших источников, именно найманы поддержали мятежных братьев Ван-хана и лишили его в 1196 году ханского престола. Все это и стало основной причиной боевого похода союзников на найманов, инициатором которого, по-видимому, был сам Ван-хан. Но нельзя, очевидно, исключать и то, что и сам Чингисхан «искусно втравливал своего союзника в столкновения с его западными соседями» (Хара-Даван Эренжен. Чингисхан как полководец и его наследие. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. С. 41), дабы, с одной стороны, не дав им укрепиться и сплотиться с другими недругами Чингисхана, обезопасить свой улус с запада, а с другой стороны, усилиться самому настолько, чтобы в дальнейшем «быть в состоянии открыто выступить против правителя хэрэйдов» (Хара-Даван Эренжен. Чингисхан как полководец и его наследие. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. С. 41).
С. 118.
Российский ученый Л. Н. Гумилев (Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. Санкт-Петербург, 1994. С. 227–228), а затем и немецкий монголист П. Рачневский (Рачневский П. Чингисхан. Жизнь и деяния (на немецком яз.). 1983), развивая приведенный выше тезис Э. Хара-Давана, в своих исследованиях высказали мнение, что древние источники что-то недоговаривают, и выдвинули версию, согласно которой накануне битвы с найманским богатырем Хугсэгу сабрагом Чингисхан ультимативно потребовал от Ван-хана объявить его, Чингисхана, наследником хэрэйдского престола (по П. Рачневскому, Чингисхан впервые заговорил об этом еще раньше, после мятежа братьев Ван-хана и оказания Чингисханом ему помощи), а неожиданный уход Ван-хана с поля битвы был его «ответом» на это требование Чингисхана.
Л. Н. Гумилев и П. Рачневский считают, что весь ход последовавших затем событий подтверждает их версию: потерпевшим от этого шага оказался сам Ван-хан; перед лицом Неминуемого разгрома он был вынужден снова умолять о помощи Чингисхана, и тот вновь спас «несчастного» союзника, которому затем ничего не оставалось делать, как во всеуслышание объявить Чингисхана названым сыном, а следовательно, и наследником.
На этот счет имеются и другие мнения. В частности, монгольского историка Ш. Нацагдоржа: «Утверждение Л. Н. Гумилева и П. Рачневского о том, что Тэмужин намеревался занять престол Ван-хана, пожалуй, похоже на правду. Однако именно в то самое время был ли Тэмужин в силах лишить Ван-хана его трона? И была ли тогда необходимость решительно порвать союзнические связи с Ван-ханом? Как мне думается, в то время, когда Ван-хан уже пришел в себя после тяжелых мытарств, когда тем более не было ясно, чем бы закончилось их прямое противостояние, трудно поверить в то, что он мог ультимативно потребовать от Ван-хана освободить ханское кресло. Главным врагом Ван-хана в то самое время был отнюдь не Тэмужин, а хан найманов. Тэмужин же, и это документально подтверждено, был его вассалом- союзником. И поэтому мы не можем согласиться с Рачневским, по версии которого Ван-хана не страшило объединение Тэмужина с найманами, а больше беспокоило то, что Тэмужин может занять его престол. Нам же очевидно, что Ван-хан больше верил россказням Жамухи о том, что Чингисхан в сговоре с найманами; и поскольку для Ван-хана ничего более опасного, чем это объединение, не было, он поспешно удалился от Тэмужина и пытался уйти прочь, даже не вступая в бой с найманами. Что касается Тэмужина, то у него в то время и в мыслях не было объединяться с найманами; наоборот, он был заинтересован поддерживать с Ван-ханом отношения сына и отца, иначе говоря, называться его вассалом и какое-то время быть с ним вместе.
И то, что Чингис вновь пошел на восстановление союза с Ван-ханом, во многом было связано с тем, что он еще не смог присоединить к себе многие бывшие племена улуса «Все Монголы» (Нацагдорж Ш. Жизнеописание Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 1991. С. 65–66).
Так или иначе, ясно одно: Чингисхан посчитал, что время полного разрыва отношений с Ван-ханом еще не наступило, благородно пришел ему на помощь, отбил у найманов все, что они недавно захватили у его союзника Ван-хана, и возвернул это последнему.
И хотя автор «Сокровенного сказания монголов» закончил свой рассказ об этом происшествии на высокой, оптимистической ноте («Скрепив содружество свое взаимной клятвой, жили они с тех пор душа в душу»), как показали дальнейшие события, описанные в наших источниках, не все в окружении Ван-хана были столь же оптимистичны и рады фактическому объявлению Чингисхана его наследником. В первую
