Черепнина, Шумана, Рубинштейна, музыкальной мозаики Давидовского, народных русских песен. Второе отделение составили дуэты, трио и квартеты, исполнителями в которых были Каплунова, Терешкова, Покропивная, Пантелеев, Сорокин, Машин, Глужинский, Мухин, Васильев и другие.
Концерт прошел с огромным успехом, хотя критики и отметили, что программа перегружена. За первым концертом последовали другие.
Во время харбинской кампании помощи голодающим советской России в 1921–1923 гг. (об этом ниже), на одном из вечеров для сбора средств Машину удалось написать музыку к воззванию патриарха Тихона о помощи голодающим. Это воззвание, с чувством пропетое артистом-басом В. Г. Воиновым в сопровождении хора, произвело на собравшихся незабываемое впечатление и в значительной мере способствовало успешному сбору средств. На том же вечере С. Д. Диагарин представил инсценированную им лермонтовскую 'Песню про купца Калашникова'; все роли исполняли учащиеся, только роль Гусляра — П. Н. Машин. На вечере большой успех имела также лотерея под вывеской 'Не обманешь — не продашь', лотерейный барабан крутила А. П. Топоркова.
Теперь о Петре Ильиче Чайковском, тесно связанном с церковным и хоровым пением, и о традиции исполнения в Харбине его полной Литургии.
15 ноября 1918 г. Харбин торжественно отметил 25-летие со дня смерти великого русского композитора, оставшееся незамеченным в советской России. В 'Вестнике Маньчжурии' была помещена статья 'П. И. Чайковский'. Капелла Машина и лучшие музыкальные и артистические силы Харбина устроили грандиозный вечер из произведений композитора, отразивший основные области его творчества: хоровое пение, светское и церковное, вокальные номера, камерная музыка, балет, инструментальная музыка (программа оказалась перегруженной).
А еще ранее, в воскресенье 10 ноября, в Св. — Николаевском соборе при большом стечении молящихся — почитателей покойного композитора — была отслужена торжественная панихида. Во время богослужения хором собора под руководством регента В. С. Лукша (в прошлом дирижера хора Архангельского в Петербурге) были исполнены все песнопения литургии Иоанна Златоуста, Опус 41 П. И. Чайковского. 'Нежнейшие тона и могучие звуки вызывали чувства волнения и умиления', — писала газета. С этого времени и установилась традиция
Теперь о драматическом искусстве. Мой отец пишет: 'С театральными постановками у меня связано меньше воспоминаний, и это в основном потому, что большое количество спектаклей, которые давались артистами-профессионалами, проходили в Коммерческом собрании или в Театре Городского сада — в части города, называемой Пристанью. Проживающим же в другой части Харбина — в Новом Городе — посещать эти спектакли было весьма затруднительно из-за отсутствия в то время в Харбине трамвайного и автобусного сообщения. Извозчиков тоже было недостаточно, поэтому шагать несколько километров, да еще по морозу, мало кого устраивало. Не устраивало это и нас, учащихся, живших в Новом Городе — и по причине дальности, затраты большого количества времени и, главное, по занятости приготовлением уроков.
Мы же, жители Нового Города, посещали Железнодорожное собрание, где ставили спектакли (для учащихся дневные) артисты-любители, включавшие иногда в свои спектакли артистов-профессионалов. Так, например, с приездом братьев Дальгейм была поставлена пьеса 'Уриэль Акоста'; с артистом К. Зубовым шла пьеса 'Хорошо сшитый фрак' и другие. С успехом проходили также постановки 'Трильби', 'Горе от ума', 'Ревизор', 'Мадам Санжен'. Во время гастролей артистки МХАТ — Ведринской ставились: 'Светит, да не греет', 'Таланты и поклонники' и т. д.
Культурная жизнь Харбина никогда не прекращалась. Периодически устраивались концерты хоров и оркестров, читались популярные и научные лекции, устраивались художественные выставки…'
Ниже я буду иметь возможность рассказать об этом подробнее, а здесь, конечно, следует продолжить разговор о драматическом театре в Харбине.
Как мы можем судить по свидетельству И. Мозжухина, в городе, даже после развертывания в России революционных событий, сохранялись приличные условия жизни, и с 1917–1918 гг. Харбин становится настоящей Меккой для российских артистов, начинавших стекаться сюда из Центральной России и Сибири от голода и ужасов гражданской войны. Здесь постепенно собираются актеры и режиссеры со многих театральных сцен России, что способствовало пышному расцвету в Харбине театрального искусства. Судите сами: в 1922 г. в городе было зарегистрировано 500 работников сцены, в том числе 300 актеров… Обратной стороной этого явления была, конечно, жестокая безработица в актерской среде.
Острая конкуренция приводила к тому, что в это время в харбинских театрах наряду с русскими драматическими произведениями классического и нового репертуара ставились новинки парижских театров (их тотчас же переводили здесь с французского языка). Оформлять спектакли кое-как тоже было нельзя из-за сильнейшей конкуренции, — постановки отличались, как отмечали рецензенты, 'исключительной тщательностью и художественностью'.
На сценических площадках Железнодорожного собрания и Летнего театра в Городском саду выступали актеры, работавшие в дирекции Е. М. Долина и М. А. Смоленского. В состав труппы входили Н. А. Терская, Журавлева, В. Н. Ищенко, О. И. Алексеева, К. А. Зубов, С. Д. Диагарин, Я. А. Варшавский, М. А. Смоленский, Диомидовский, другие. Были поставлены, в частности, пьесы: 'Осенние скрипки' Ильи Сургучева, бывшая ранее под запретом драма М. П. Арцыбашева 'Война (Бойня)', 'Младость' Л. Андреева (в 1917 г. в Харбине она была поставлена 17 раз!), 'Тайна Охранки' М. Горького, которую анонсировали как 'злободневную комедию репертуара столичных театров', 'Наши спекулянты', 'Рабыни веселья' В. Протопопова, 'Вишневый сад' А. П. Чехова, 'Горький цвет' Алексея Толстого.
В рецензии на постановку этой малоизвестной сегодня вещи маститого автора говорилось, что спектакль пользовался в 1917 г. в столичных театрах большим успехом, и не случайно: он ярко и талантливо 'рисует накипь жизни последнего времени'.
'Здесь все есть, — писал рецензент 'Мистер Дий', — и 'старец', развратничающий и пьянствующий в своем скиту, но к которому огромная округа ходит на поклон, в поисках разрешения своих мелких житейских интересов; здесь и спивающийся, беспринципный и безвольный аристократ, продающий себя в мужья мещанке во дворянстве; здесь и проходимец, и дьячок, и колоритные бабы и девки из скита старца; здесь и друг дома, и обманутая, брошенная аристократом швея. И все персонажи живут, все больше и больше затягивая свои переплетающиеся интересы.
Пьеса написана с большим, присущим автору, мастерством и как характерная страница недавних дней смотрится с неослабевающим интересом.
В исполнении труппы Долина, пьеса прошла прилично. Тонко зарисованный, красивый образ, заливающего горе своих дней аристократа, из-за выгоды вступающего в брак, — дал г. Зубов. Удивительно колоритную фигуру дьячка, приживальщика 'старца' дал Диагарин. Гораздо слабее, в роли 'старца' был г. Диомидовский. Для зарисовки этого типа не нужны были утрированные грубые мазки: сама жизнь давала его образ.
Много проигрывал тип Володьки-бродяги в исполнении г. Смоленского, изобилие шаржа, давая дешевый успех, всегда отражается на создаваемом образе. Хороший образ обманутой швеи дала г-жа Тверская. Г-жа Владимирова, игравшая в этой пьесе центральную роль — мещанки во дворянстве, купившей себе мужа, была слишком подвижна.
Но в общем пьеса была поставлена хорошо и имела заслуженный успех'.
30 августа театр посвятил Г. Ибсену, поставив его 'За грехи отцов (Призраки)', запрещенную в Германии в течение последних 20 лет.
Труппа ставила и спектакли для детей.
Закрылся сезон 9/22 сентября бенефисом Е. М. Долина.
О людях, ведущих в театре организационную и подготовительную работу и стоящих в стороне от сияния рампы, обычно упоминают мало. Хочу отойти от такого обыкновения и рассказать о замечательном деятеле харбинского театра.
Ефим Михайлович Долин… Он не всегда был антрепренером. Это старый русский актер и режиссер, работавший в городах Сибири и Дальнего Востока. Как актер он начал выступать в составе опереточной труппы на амплуа простака. Но дарование его было шире, и вскоре молодой артист перешел на
