терновом венке. На надгробии памятника высечена надпись: 'Люди, помните, что я любил Россию и любил вас и своей смертью доказал это. Каппель'.
Помним и то, что после прихода в Харбин в августе 1945-го Советской армии на могилу героя Гражданской войны генерала В. О. Каппеля приходили бойцы и высшие командиры этой армии и отдавали Солдатский долг памяти этому человеку… И то, как по распоряжению какого-то сотрудника советского Генерального консульства в Харбине в 1956 г. могила была осквернена: памятник разрушен, вывезен и брошен у Нового кладбища, а саму могилу — сровняли с землей. Судьба праха остается неизвестной. Несколько иную версию излагает В. В. Перминов (см. его 'Генерал Каппель' // Народная газета, 17 июня 1994 г.; его же 'Где прах генерала Каппеля?' // НСМ, 1999, № 60). С работой С. Федоровича 'Генерал Каппель' мне, к сожалению, не удалось ознакомиться.
Через несколько дней после освящения памятника волжане из каппелевской армии праздновали свой корпусной праздник. Присутствовало около 200 чел. За столом было оставлено одно свободное место, перед ним поставили прибор, возле которого стоял букет белых роз. Это было место генерала Каппеля.
Память Владимира Оскаровича Каппеля отмечалась дальневосточной российской эмиграцией ежегодно.
Этот доблестный офицер императорской Российской армии остался навсегда народным героем
Важнейшие для судеб эмиграции события происходили в это время и в полосе отчуждения КВЖД.
Все белые правительства Сибири и Дальнего Востока включали русское население полосы отчуждения в состав граждан России. После падения Омского правительства Директор-распорядитель Правления Общества КВЖД Д. Л. Хорват совершенно обоснованно выступил с декларацией о принятии им на себя всей полноты государственной власти в отношении русского населения полосы отчуждения впредь до образования общепризнанного российского правительства.
Левые пробольшевистские круги Харбина, группировавшиеся вокруг т. н. Объединенной конференции, находившейся в ведении Дальневосточной республики и финансировавшейся ею, объявили борьбу против Хорвата под лозунгом 'Вся власть над русским населением в полосе отчуждения КВЖД Дальневосточному Временному правительству во Владивостоке' и организовали забастовку, которая — также в полной мере — отвечала планам и интересам китайских властей: как в отношении отстранения авторитетного и влиятельного русского Директора-распорядителя, так и ликвидации русского управления зоной КВЖД, и поэтому была ими поддержана. Воспользовавшись ситуацией, Бао Гуйцин объявил о том, что Хорват не вправе осуществлять в полосе отчуждения какую-либо политическую власть, принадлежащую в полном объеме суверенному Китаю и ему, Бао, как представителю этого правительства в полосе отчуждения КВЖД.
Д. Л. Хорват был вынужден отказаться от поста Главноначальствующего в этой полосе, а позднее вышел в отставку и с поста Директора-распорядителя Общества КВЖД. Своим заместителем он оставил И. К. Пименова, хорошо знавшего Б. В. Остроумова и способствовавшего позднее назначению того на пост Управляющего КВЖД. А пока исполняющим обязанности управляющего оставался В. Д. Лачинов.
Организаторские способности Д. Л. Хорвата особенно ярко проявили себя в выборе им своих сотрудников. И Лачинов, и сменивший его позднее Казакевич — оба были прекрасными инженерами.
Василий Дмитриевич Лачинов (1872–1933, Харбин) — помощник начальника Службы тяги с 1903 г.; начальник этой важнейшей службы с 1 октября 1907 г. по 31 марта 1918 г. Помощник Управляющего дорогой по железнодорожной части: 1 апреля — 27 апреля 1918 г. И. о. Управляющего дорогой с 28 апреля 1918 г. по 5 ноября 1920 г. Товарищ Председателя правления Общества КВЖД с 6 ноября 1920 г. по 5 июля 1921 г. Старший консультант правления общества с июля 1921 г. по октябрь 1924 г.
Жена его — Вера Дмитриевна — играла большую роль в благотворительных организациях Харбина. Сыновья — Борис и Дмитрий, дочь — Нина. Потомки семьи Лачиновых живут в настоящее время в Англии.
С 7 ноября 1920 г. исполняющим обязанности Управляющего дорогой стал Дмитрий Петрович Казакевич (16 декабря 1869 г., СПб. — 3 февраля 1924 г., Сиэтл). Представитель знатного дворянского рода (его отец — Петр Васильевич Казакевич был ближайшим соратником графа Н. Н. Муравьева-Амурского и первым генерал-губернатором Приамурья), он окончил Санкт-Петербургский Институт инженеров путей сообщения. Поступил на службу Общества КВЖД 1 октября 1902 г. начальником одного из строительных участков около Хайлара. В период восстания ихэтуаней и русско-японской войны находился в Петербурге. В третий раз приехал в Маньчжурию в 1911 г., оставив семью в России. Был назначен помощником начальника Службы пути — Немчинова. С 1915 г. — после отъезда в Россию Немчинова — был назначен на его место. С 1 июня 1918 г. по 6 ноября 1920 г. — исполнял должность помощника Управляющего дорогой по Железнодорожной части. С 7 ноября 1920 г. по 1 февраля 1921 г. — и. о. Управляющего дорогой. Уехал в США и вскоре погиб на лесопилке в результате несчастного случая. В Сиэтле ему поставлен памятник.
Сын — Владимир Дмитриевич Казакевич — так описывает служебный дом отца в центре Нового Города: 'Двухэтажная вилла американского типа, с двумя балконами. Теннисная площадка. Центральное отопление на один дом. 'Зимний сад' — застекленная терраса, площадью около 20 кв. м. Вокруг нее проходила труба водяного отопления, на которой устроена лежанка, и на этом теплом днище стояли кадки с цветами. Две стороны террасы выходили в глубь сада, а одна — в сторону двора.
Был садовник — китаец. Питомник КВЖД присылал своих людей, которые приходили, подстригали сад, все налаживали. Обязанностью китайца-боя было следить за двором, качать воду и т. п.'.
Владимир Дмитриевич, окончив Харбинские Коммерческие училища, в 1921 г. уехал в Америку; прожил там 28 лет, из которых 26 в Нью-Йорке. В 1949 г. возвратился в СССР, был научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений АН СССР, где я с этим интереснейшим человеком и познакомился. С 1971 года он неизменно давал отзывы на мои первые 'писания' — тогда еще, конечно, только 'в стол', по маньчжурским делам и высказывал некоторые соображения, весьма полезные для меня, за что я ему сердечно благодарен. Оставил мне свои интересные воспоминания.
Но вернемся к событиям в полосе отчуждения.
Далее, по приказу Чжан Хуансяна 14 марта 1920 г. китайские войска неожиданно, в часы служебных занятий русского Штаба охраны дороги заняли обширное здание этого штаба на Большом проспекте и подняли над ним китайский флаг. Вслед за этим китайская сторона объявила, что берет в свои руки полный контроль и всю полноту административной власти в полосе отчуждения, переименованной ею в Особый район Восточных провинций (ОРВП), и вводит сюда новые воинские части. Это означало ликвидацию Охранной стражи дороги (расформирована 15 июля 1920 г.) и русской полиции в Харбине и на линии. Но некоторые ее чины вошли в состав китайской полиции. Сохранив свою выправку и форму, 'как мимолетная тень недавнего прошлого, — писал Е. Х. Нилус в 'Историческом обзоре КВЖД', — изредка мелькают еще и теперь [это 1923 год. — Г.М.] на уличном фоне международного Харбина фигуры в серых солдатских шинелях со всеми атрибутами былого полицейского звания'.
После захвата Штаба русской охраны дороги было расформировано и Управление военного коменданта города Харбина, которым в то время оставался ген. — майор Михаил Михайлович Иванов. Он жил в Модягоу и скончался 7 ноября 1935 г. в крайней бедности.
Ослабление русской охраны дороги и полиции вызвало, естественно, рост преступности в Харбине и на линии, где криминальная обстановка и так была на грани критической. Почти безнаказанно орудовали многочисленные хунхузские шайки, занимавшиеся грабежами и убийствами — главным образом своих же собратьев, китайцев. В городе было немало случаев похищения с целью выкупа детей состоятельных людей. Здесь действовали бандитские шайки, основной контингент которых часто составляли выходцы из СССР, свободно приезжавшие в Харбин и 'работавшие' рука об руку с местными преступниками.
'Наименьшим злом', если так вообще можно выразиться в отношении преступности, были различного рода мошенники и мелкие грабители-воры. В основном китайцы; один, наиболее ловкий, получил прозвище
