головного мозга и мозжечку.
Мы бились над увеличением пропускной способности. Основы были уже известны. Мы — то есть я, Джиллиан и Гарри — пытались изобрести более эффективный проводящий слой, передающий биохимические импульсы мозга к микросхемам. Это действительно самое узкое место — мозг работает медленно.
Нам указывали направление исследований — как и сотням тысяч других ученых. Я отправлялся спать, а за ночь кто-нибудь мог закрыть целое научное направление. Сообщество представляло собой совершенный механизм компиляции научных данных. Иногда мы совершали выдающиеся открытия, открывая путь для тысяч ученых. А по большей части просто выполняли рутинную работу, загружали результаты в систему и ждали новых указаний.
Исследования продвигались с невероятной скоростью, которую мы как отдельные личности даже не могли представить, пока не вливались в Сообщество. Тогда замысел становился очевиден. Сейчас я не могу его ухватить, но он сверкает в моем сознании, словно бриллиант.
Подобное происходило везде, а не только в той области техники, где работал я. На преодоление пути от лошади до космического лифта человечеству потребовалось столетие. Нам хватило шести месяцев, чтобы перейти от кубов вероятности к логическому элементу Гейзенберга, а еще через двенадцать дней появились квантовые процессоры и квантовые биты N-го порядка.
Ты права. Как будто автомобиль потерял управление и с бешеной скоростью несется с горы вниз. А на самом деле этобыл упорядоченный прогресс науки и техники, полностью управляемый и направляемый Сообществом.
Мы старались проводить как можно больше времени в Сообществе — во время работы, отдыха и даже сна. Некоторые не отключались даже во время занятий любовью. Высшая форма эксгибиционизма. Конечно, проводить все время в Сообществе невозможно. Отдых требовался всем. Но вне Сообщества от тебя словно оставалась только половина.
Вот на что это было похоже.
Во время Слияния мы переживали озарение и видели перед собой цель. Все люди Земли, объединив интеллект, упорно двигались к конечной цели — Исходу.
По крайней мере, мне кажется, что это и было целью. Теперь трудно вспомнить. Но ведь они все ушли, так? Остался я один. Наверное, у них получилось.
Только вот без меня.
Я не виню Генри. Я поступил бы точно так же, если бы лучший друг трахал мою жену. Другое дело Джиллиан.
Рассказывала мне про родство душ, а когда через двадцать шесть лет я вышел из холодильника, она испарилась вместе с остальными.
Ты можешь подумать, что в Сообществе не осталось места для таких пережитков прошлого, как брак. Что объединение разумов предполагает групповой секс. Как это ни странно, но люди делились с Сообществом далеко не всем.
В общем, Генри провел неделю в секторе 214 с другой группой исследователей, а пока его не было, мы с Джиллиан устроили свое маленькое Сообщество. Я знал ее почти столько же, Сколько Генри. Мы принадлежали к первой волне эмиграции на Кольцо и подружились в Энн-Арбор, когда еще учились в школе. С Джиллиан и ее подругой Робин мы познакомились в кафе. Генри нравились высокие, и он выбрал Джиллиан. Мои отношения с Робин продлились до следующего утра, когда она почистила зубы в моей ванной и исчезла навсегда. Джиллиан и Генри поженились.
Она была красивой женщиной. Темно-рыжие волосы, вроде твоих. Изящная фигурка. Умела пошутить. Умела… Ладно, не будем углубляться.
Знаю, это старо как мир — шафер соблазняет невесту. Вы, наверное, слышали. Или кластеры не подозревают, что такое возможно? В общем, скверная история.
Уверен, Генри сразу же обо всем узнал. Сообществу известно все.
Он долго вынашивал месть. А когда все придумал — бац! — и мне конец.
Мы работали над новым интерфейсом для затылочной доли, пытаясь усилить визуализацию в процессе общения — потрясающая штуковина. Генри провел испытания на безопасность, и я должен был попробовать новый интерфейс на себе.
Забавно. Я помню, что сам вызвался. И напрочь забыл, что говорил мне Генри, и как он подстроил, чтобы я стал добровольцем. Это он ловко сработал.
Усовершенствования оказались несовместимы с моим интерфейсом. Когда я ввел их, нейроны в коре моего мозга просто сгорели. Интерфейс мгновенно вышел из строя, и я превратился в растение.
Пока шел процесс регенерации мозга, мое тело поместили в холодильник. Для Сообщества не было ничего невозможного. Просто некоторые вещи, например восстановление мозга, требовали времени. Полгода спустя случился Исход, а аппаратура Кольца продолжала трудиться над моим мозгом. Мой мозг восстанавливался двадцать шесть лет — очень медленно, без вмешательства человека. Три месяца назад меня оживили — единственного человека, оставшегося после Исхода.
Иногда мне снится, что я по-прежнему часть Сообщества. Что оно здесь, и я могу подключиться к нему. Поначалу это были ночные кошмары, а теперь просто сны. Квантовые компьютеры никуда не делись — пустые, в режиме ожидания. Может, им тоже снится Сообщество.
Теперь все будет проще. За прошедшее время техника шагнула далеко вперед. Второй Исход можно подготовить за несколько месяцев. Не хватает только миллиарда человек.
В тот вечер, предназначенный для моего хобби, мы не стали заниматься живописью, а отправились бродить по Сети.
Малькольм Лето спустился на Землю на космическом лифте в бразильской Макапе два месяца назад — к величайшему изумлению местных представителей Верховного правительства. Кольцо продолжало излучать микроволновую энергию для разбросанных на планете приемников, но на орбите людей не было, и никто не пользовался установленными вдоль экватора космическими лифтами. Да и не мог пользоваться — для этого требовался специальный интерфейс.
Новость о появлении Малькольма Лето не дошла до Северной Америки, лишь в архивах сохранились интервью с человеком, который делился воспоминаниями о Сообществе и рассказывал, почему пропустил Исход. На пару недель о нем почти забыли, а потом он подал иск в суд Бразилии, предъявив права на Кольцо — на том основании, что является последним членом Сообщества.
Верховное правительство не стремилось заселить Кольцо. Не было никаких причин пытаться получить доступ к лифтам в обход интерфейса. Население Земли не превышало полмиллиарда человек. Генетические войны убили большую часть людей, оставшихся после Исхода. Верховному правительству потребовалось три десятилетия, чтобы построить космические корабли, соорудить сеть собственных лифтов на низкую околоземную орбиту с тросами из нановолокна и создать флот из буксиров, курсировавших между этой орбитой и точками Лагранжа.
Никто больше не пользовался квантовыми компьютерами. Ни у кого не было интерфейса, и даже создать его никто не мог. Человечество потеряло интерес к этому пути развития. Мы сосредоточились на звездах и на себе. Абсолютно все, за исключением анклавов, которые не подчинялись Верховному правительству, хотя и признавали его.
Решения суда по иску Малькольма Лето мы не нашли. Неделю назад иск был в списке дел, назначенных к слушанию в Южно-Американском суде, но затем его передали в высшую инстанцию, в суд Верховного правительства.
