Мельин и другие места

время вспоминать о человеческом прошлом. Созидание и разрушение. Любовь и ненависть. Страдание и радость. И страсть… страсть и пламя… Опаляющая, сжигающая изнутри страсть — и темное пламя, наполняющее жизнью… Все это останется в прошлом. В прошлом, которого не вернуть, ведь над временем не властен и сам Эру…

«Жажда жизни пересиливает все. Жажда жизни… Свет не может дать бессмертия, только Тьма? Пусть! Пусть будет так! И я сделаю выбор, на который толкает меня безысходность!»

Чего же ты жаждешь? Того, что не вышло у Мелькора и Саурона? Но ты — всего лишь человек… По силам ли тебе то, на что оказались не способны айнуры?

Чего ты хочешь от вечности?

«Всего лишь человек… Но только человек должен отомстить за Проклятье…»

Ты сказал…

…Через несколько минут среди развалин горел небольшой костерок, и он сидел на камне, задумчиво глядя на танец пламени. С тех пор, как слова Небесный Огонь обрели для него особый смысл, — тогда же ему начали сниться эти сны, — он знал: рано или поздно ему придется приехать сюда, чтобы понять все. И сейчас собирался провести ночь на Колдовском Холме, где когда-то стояла крепость. И пламя костра было частью этой ночи.

Но мгновение он отвернулся от огня. Болота медленно затягивало тяжелым блеклым туманом. Ему показалось — в нем видны какие-то тени. Неясные, словно размытые темные силуэты то и дело появлялись на сплошном фоне бледной пелены и мгновенно исчезали… но разглядеть что-нибудь он был не в силах. Все так же раздавались вокруг непонятные звуки — голоса стали громче… И он ничуть не удивился, увидев выступившую из темноты высокую фигуру.

— Привет тебе…

Кто приветствовал его? Человек? Он бесшумно подошел к костру и сел напротив Олмера, — теперь огонь разделял их.

Пришедший откинул капюшон плаща. Блеснули глаза, странно светлые на очень бледном лице… Нет. Не человек. По крайней мере, уже не человек.

Беседовать с одним из существ, не имеющих отношения к материальному миру Арды… существующих по собственным, особенным, непонятным смертному законам?.. Олмер не колебался. Опасности не было, он почувствовал бы ее — было лишь смутное понимание: все верно, все идет как должно, все будет в порядке… Он не ошибся, приехав сюда. Кто сказал, что за ответами можно обращаться лишь к Третьим Силам? Спрашивай…

— Кто вы?

— Мы храним память Дол-Гулдура. Мы ждали тебя, Король-без- Королевства.

— Зачем? И отчего — именно меня?

— Чтобы ответить на твои вопросы, — словно легкая усмешка проскользнула в голосе собеседника Олмера. — И помочь тебе добиться желаемого. Отчего именно ты? Это Предназначение. Ты ведь знал, к чему приведет тебя судьба?

Предназначение? Он не понял смысла последней фразы, но переспрашивать не собирался. Золотоискатель из Озерного Города… разве мог он предвидеть будущее?..

Конечно, мог. Вспомни — еще в детстве ты завидовал возможностям Бессмертных и не верил легендам…

В детстве? Эти воспоминания ушли навсегда…

Не навсегда. Помнишь?.. Много лет назад… Такая же ночь…

— Самыми страшными созданиями Тьмы были Назгулы — Кольценосцы, прислужники Врага! Иногда они появлялись как Черные Всадники на черных конях, а иногда — летали на крылатых чудовищах, и никто не мог укрыться от них… Призраки, порождения Мрака, они скрывались в ночи, и от их мечей не было защиты и спасения ни для Смертных, ни для Бессмертных. Их было всего девять, но они наводили ужас на многотысячные армии! Все знали: если кто-то из Назгулов ранит тебя своим страшным оружием, то ты сам станешь призраком, и твоя душа навечно останется в плену у Черного Властелина! — поблескивая глазами, выразительным шепотом закончил один из мальчишек, сидящих на земле вокруг костра, и победоносно посмотрел на остальных.

Остальные запереглядывались и сдвинулись ближе к костру, который рассыпал вокруг веселые огненные искры, рассеивая плотную темноту ночи.

В такую ночь — только и рассказывать страшные истории о Черных!

— А почему Кольценосцы — самые страшные? Есть же и другие создания Тьмы — орки там, тролли и другие… и люди испокон веков воевали с ними! Так ведь?

— С орками люди воевали всегда! — паренек, начавший рассказ, не хотел упустить инициативу. — И уже научились убивать этих тварей. Но Назгулы — совсем другое дело. Они были неуязвимы для простого оружия! А еще… — рассказчик оглядел всех и таинственно понизил голос, — а еще известно, что и они, бессмертные призраки, были когда-то людьми! «Улаири» — на одном из древних наречий так называли людей! А призраками они стали после того, как поклялись верно служить Тьме!

— Почему люди поклялись служить Тьме?

— Потому что Черный Властелин пообещал им силу, власть и бессмертие! — Юный рассказчик снова оглядел своих друзей и остался доволен увиденным — рассказ получился убедительным, захватывающим и пугающим. Пальцы мальчишек бессознательно сжимались на рукоятках небольших кинжалов, оружие придавало уверенности… Оставалось только закрепить впечатление и произнести мрачно-торжественным тоном: — Они поверили ему… И с тех пор в течение многих веков Девятеро Черных тревожили спокойствие земли!

— А что плохого они сделали людям? — вдруг задал вопрос до сих пор молчавший невысокий темноглазый парнишка, сидевший чуть поодаль.

— Как это — что плохого?! Они же — самые страшные слуги Врага!

— Самые страшные слуги Врага… Но что именно они сделали? Опустошили какие-то земли? Погубили всех людей в каком-то городе? Что? — настойчиво повторил мальчик.

— Ну, они… — Молчание затянулось. Все переглянулись, и тот, кто рассказывал о Кольценосцах, заторопился продолжать. — Они… Когда-то Призраки Кольца захватили одну из Светлых крепостей, Минас-Итил… и превратили ее в Цитадель Мрака… Такой ужасной стала она под их владычеством, что никто не осмеливался даже взглянуть на нее! — слегка неуверенно, как будто заученно, выпалил он.

— Такой ужасной стала она, что никто не осмеливался даже взглянуть на нее… Интересно было бы посмотреть… — задумчиво произнес темноглазый. — По-моему, — добавил он громче, — они не так уж виноваты… Им же надо было где-то жить, разве нет?

— Где-то жить?! Они же — призраки, ты что, забыл?!

— И все равно… Они же были людьми? А вдруг они продолжали чувствовать себя людьми?

— Но этого не может быть! Назгулы не могли испытывать никаких человеческих чувств! Призраки, они были незримы для людей, а люди — незримы для них!

— А вдруг они… видели? Откуда нам знать, что они могли чувствовать, а что — нет? И вообще… — на мгновение он замолчал. — Зато они — бессмертные…