какая-то тварь и умудрилась прицепиться к вагону снизу, где-то в районе передней колесной тележки. И может быть, не одна тварь…
Егор бросил быстрый взгляд на мониторы. Объективы камер, установленных под вагоном, захватили нескольких насекомых, летящих между колес над мелькающими шпалами. Ну а в остальном картинка была такая же, какую он и сам видел через перископ. Без изменений картинка. Вагоны, облепленные многокрылами. Многокрылы, роящиеся над вагонами.
Больше ничего.
«Ну и куда запропастился долбаный беспилотник?! — промелькнуло в голове. — Где его долбаное целеуказание?! Почему до сих пор не взлетают долбаные ракеты?!»
На поверхности пола появилась махонькая трещинка. Потом — вторая, третья…
Потом трещины стали больше. Раскрылись как лепестки. Вниз посыпалась стальная крошка. Образовалось небольшое — пока с ноготь мизинца — отверстие.
Марина направила на расширяющуюся дыру автомат, но Егор плечом отодвинул девушку в сторону. Она как-то не очень против этого и возражала.
А снизу уже показались работающие с невероятной скоростью жвалы. Егор ткнул в тварь стволом. Та вцепилась в пламегаситель.
Егор нажал на спусковой крючок.
В замкнутом пространстве оглушительно грянул одиночный выстрел.
Пуля вошла точно в прогрызенное отверстие. Брызнули мелкие осколки хитина и какая-то зеленоватая жижа. Размазанного многокрыла швырнуло под вагон.
Через прогрызенное днище Егор увидел мелькающие шпалы уже без посредства нижних камер и монитора на пульте управления. А в следующую секунду в дыре появились жвала нового интродукта. Еще несколько тварей грызли броневагон снизу сразу в нескольких местах.
«Похоже, самое веселье еще впереди», — подумал Егор. И выстрелил еще раз.
— Внимание всем! — вновь раздался в динамиках «межвагонки» голос Когана. — Беспилотник обнаружил цель. Нужно продержаться еще немного…
Что ж, очень вовремя обнаружил! Вот только как долго продлится это самое «еще немного»?
Егор снова бросил взгляд на мониторы. И понял: не очень долго. С крыши штабного вагона в небо взвились два дымных столба. Пара небольших, но мощных ракет класса «земля — земля», способных раздолбать укрепленный бункер, устремились к невидимой из бронепоезда, но указанной беспилотником мишени.
Многокрылы успели расширить уже имевшуюся в днище дыру и прогрызть рядом вторую. Егор выпустил еще с полдесятка пуль. Дважды выстрелила Марина.
А потом все кончилось.
Сразу…
Вьющаяся над поездом туча вдруг остановила свое кружение, на миг зависла в воздухе. И…
И рухнула вниз.
«Попали! — понял Егор. — Ракеты попали в цель!»
Матка была мертва, и многокрылы умирали тоже. Как и предполагал док.
Снова интродукты сыпались на поезд, будто крупные градины. Но теперь это было просто падение — не атака.
Черно-желтые безжизненные комочки с обвисшими крыльями барабанили по металлу и, кувыркаясь, отскакивали в стороны. Твари, цеплявшиеся за шипастые борта бронепоезда, стекли вниз, словно сорванные со стен тяжелые гобелены.
Те насекомые, которые прогрызались сквозь крышу, тоже не могли уже, да и не пытались удержаться на вагонах. Нет, они еще не сдохли, но были, по всей видимости, очень близки к тому.
Вялые, едва-едва шевелящие крыльями и жвалами, твари лежали на спине, подняв вверх короткие лапки. Встречный поток воздуха легко смахивал их с покачивающихся вагонов.
Бронепоезд стряхивал с себя интродуктов, как пес воду.
Лишь немногие твари, глубоко и основательно вгрызшиеся в броню, но не успевшие пробурить ее насквозь, застряли в стальных норах, подобно пулям, которым немного не хватило энергии, чтобы пробить бронежилет. Там, в этих глухих и тупых могилах-червоточинах, им, по всей видимости, и предстояло принять скорую смерть.
Темные оспины, оставленные жвалами многокрылов, покрывали вагоны часто и густо. Бронепоезд напоминал сейчас связку деревянных брусков, источенных жучками. Однако по-настоящему от нападения интродуктов пострадали только два вагона, внутрь которых сумели проникнуть летающие твари.
В одном — злополучной «восьмерке» — были мертвы и почти полностью сожраны все члены экипажа. В другом — соседней «семерке», куда многокрылы незадолго до уничтожения матки прогрызлись и через тамбурный люк, и снаружи, — погибло две трети личного состава. Продырявленный в нескольких местах четвертый десантный вагон сумел отбиться, не потеряв ни одного человека.
Остальным вагонам повезло больше. Страховочно-грузовые платформы и приданную бронепоезду технику: танк, бэтээры и вертушку интродукты вообще не тронули. Во время нападения там не было людей и, следовательно, не было добычи. А железо без мяса многокрылов не интересовало.
Досталось, правда, запасному локомотиву. Пытаясь добраться до локомотивной бригады и огневых расчетов, твари не только прогрызли броню тепловоза, но и повредили дизели. Но в целом…
«В целом можно считать, что мы легко отделались», — решил про себя Егор.
Чтобы снова принять «на борт» вернувшийся беспилотник, состав останавливаться не стал. Коган приказал лишь замедлить ход. Большой нужды в том, чтобы рисковать аппаратом и пытаться посадить его на движущийся поезд, не было, и оператор БЛА аккуратно опустил крылатого разведчика возле железнодорожной насыпи.
В штабном вагоне, проползающем мимо уткнувшегося в высокую траву беспилотника, откинулся передний бортовой люк. С поезда соскочил проворный боец из свиты Когана. Боец кубарем скатился под насыпь, подбежал к приземлившемуся аппарату, схватил его, догнал свой вагон, передал БЛА в протянутые из открытого — теперь уже заднего — люка руки, вскочил на подножку сам и был теми же руками благополучно втащен внутрь. Люк захлопнулся. На все про все ушло не больше минуты.
Бронепоезд снова набирал скорость.
Пару раз им попадались целые россыпи многокрылов, лежавших на рельсах и вдоль насыпи. Десятки и сотни насекомых упали на землю там, где их застала смерть матки.
А вскоре состав проехал и мимо самой мертвой матки.
Если это, конечно, было маткой в том смысле, в котором являются матками «королевы» обычных земных насекомых…
Больше всего ЭТО походило на огромный кусок пористой пемзы. Целая пемзовая гора высилась над лесом неподалеку от железки. Разбитая и расколотая, курящаяся в двух местах…
Отчетливо различимые воронки на ее вершине вызывали стойкую ассоциацию с двойным кратером пробудившегося вулкана. Из кратеров в небо поднимался густой черный дым и даже вроде бы что-то изливалась. Этакая лава ядовито-зеленоватого оттенка.
На самом деле лава была кровью монструозного существа.
«Хорошо, что Коган не поскупился и выпустил две ракеты, — подумал Егор. — Одной для такой громадины могло бы оказаться недостаточно».
При максимальном приближении, которое давал перископ, Егору удалось разглядеть на кронах окрестных деревьях и на пористой поверхности «пемзовой горы» множество мертвых многокрылов. Очертания летающих интродуктов угадывались также в глубине темных отверстий горы-матки.
Пожалуй, это нагромождение «пемзы» представляло собой некое подобие живого осиного гнезда. Впрочем, теперь-то уже неживого, теперь — мертвого. Но раньше отсюда вылетали и сюда возвращались целые полчища крылатых тварей. Значит, это была не просто матка. И не только мозговой центр многокрылов. Это был целый улей. Этакий ползучий муравейник…
Впрочем, о том, как он… она… оно передвигалось, оставалось только догадываться. Рассмотреть за деревьями нижнюю часть монстра возможности не было. Зато в глаза бросалась широкая просека, проложенная маткой-ульем через лес.
