Боум-ш-джз-з-зь! Боум-ш-джз-з-зь! – грохотали по турнирному полю стальные сапоги стального человека. Человеком, однако, не являющегося.
– Вы утверждали, что ваш защитник – благородный рыцарь, а это исчадие… это создание… – Рудольф вновь запнулся, подбирая нужные слова.
Его не дослушали.
– А может быть, любезный бургграф, благородства в этом создании поболее, чем в вас? Оно-то, по крайней мере, атакует в открытую и не плетет заговоры за чужой спиной.
Маркграф потешался над устроителем турнира.
А защитник маркграфа…
Боум-ш-джз-з-зь! Боум-ш-джз-з-зь!
…наступал.
– Мои гости не станут драться с этим…
И опять бургграфа беспардонно перебили:
– Станут, ваша светлость! Еще как станут. Ибо у них уже нет выбора. Если ваши зачинщики не пожелают начинать бой, это сделает мой рыцарь. Вот только подойдет поближе…
Боум-ш-джз-з-зь! Боум-ш-джз-з-зь!
– Рыцарь?! – в отчаянии выкрикнул Рудольф Нидербургский. – Это не рыцарь! Это богопротивный! Магический! Го-лем! Порождение темного колдовства, которое не должно использовать в честном турнире!
Странно, но Альфред ответил и на это. Ответил громко и вполне серьезно – уже без тени насмешки:
– Вообще-то я предпочитаю называть своего голема не магическим, а механическим. Что же касается той невеликой доли колдовства, которая позволила вдохнуть в него жизненную силу, то она в некотором роде уравнена количеством противников, вызвавшихся сражаться с моим рыцарем. Так что тут все честно, бургграф. И даже если не все, то уж, во всяком случае, не вам, дорогой вы мой интриган, упрекать меня в нечестной игре. А теперь, будьте добры, помолчите и не мешайте смотреть.
А зрелище на огороженном ристалищном поле разворачивалось невиданное. Устрашающее было зрелище.
Первым голема атаковал Дипольд Славный. Горячий гейнский пфальцграф уже пришпорил коня, уже бросил несчастное животное в тяжелый галоп. Навстречу монстру.
Всадник, украшенный остландскими грифонами, набирал скорость. Голем же наоборот – вдруг остановился. Застыл. Голем, широко расставив ноги, ждал Дипольда.
Время замедлило свой бег. На стального рыцаря скакал рыцарь из плоти и крови. Расстояние между противниками быстро сокращалось.
Спохватившись, один за другим срывались с места другие участники турнира. Пригнувшись в седлах, прикрывшись щитами, выставив копья, понукая коней, подбадривая себя боевыми кличами, остландцы мчались за Дипольдом Славным. Каждый стремился догнать пфальцграфа, обогнать, первым нанести сокрушительный удар. Или вторым. Или третьим хотя бы…
Урвать себе кусочек неувядающей славы.
Повергнуть невиданного противника…
Создание магиера Лебиуса по-прежнему стояло недвижимой двуногой скалой. Голем больше не сотрясал своей тяжелой поступью турнирное поле. По ристалищу грохотали копыта двух десятков боевых коней. И два десятка копий целили в громадную темную фигуру.
Но отчего-то бургграфу Рудольфу Нидербургскому сейчас не очень верилось в удачливость Дипольда Славного и прочих рыцарей Остланда.
…Свое тяжелое ристалищное копье пфальцграф с самого начала направил в голову врага. В большую, стальную, горшкообразную голову. В середину глухого шлема – под магическую роспись, под козырек смотровой щели. Разумеется, массивный наконечник в узкую прорезь не войдет, но, может быть, хотя бы щепа расколотого древка…
А нет – так оглушить, ошеломить, повалить врага точным ударом. Вложив в этот удар всю силу и скорость, напор, разбег, массу коня и всадника.
Дипольд слышал за спиной нарастающих топот, лязг железа и выкрики – это на стального монстра скакали остальные рыцари-поединщики. Как и он сам – за славой скакали. Или за смертью.
Сквозь смотровую Щель усиленного турнирного салада Дипольд видел: голем медленно, не торопясь, отводит назад левую руку. Ту, что с булавой. Не для удара отводит – для удара еще рано. Судя по всему, эта оживленная магией груда металла собиралась… Да, точно – метнуть свое оружие собиралась. Дипольд старался не думать о том, как сильно и как далеко может бросить столь устрашающий снаряд железная рука. Пусть даже левая… Или для голема нет разницы – что правая, что левая?
Резкий взмах. Рука – будто метательный рычаг катапульты.
Булава – массивный шишковатый шар на толстой деревянной рукояти – выскальзывает из разжавшихся стальных пальцев, летит, кувыркаясь…
Нет, не в Дипольда. Мимо него. Выше. И левее.
Враг промахнулся? А может, нет? Может, у голема иная цель?
Все же немалого труда стоило не свернуть на полном скаку вправо, не пригнуть, не спрятать голову, не упасть на лошадиную шею, укрывая глаза в конской гриве. И – сохранить хладнокровие. И – проигнорировать смертоносный снаряд. Отвлекаться нельзя. Иначе не удержать, как должно, повода в
