густым и неприятным запахом. Чеснок...
Левая рука Золтана лежала на золоченой рукояти сабли с широким и чуть изогнутым на восточный лад клинком. Правой шекелис удерживал оружие, быть может, даже пострашнее. Необычайно крупного пса с невиданно густой и длинной, будто в веревки переплетенной шерстью. На шее собаки поблескивал металлом шипастый ошейник. Сам пес был белый с черным носом и чуть скрюченным хвостом, короткоголовый, ширококостный и широкомордый[19]. Клыки вроде прикрыты, но до конца не спрятаны, глаза смотрят настороженно. Высок – до пупа Золтану достает. Тяжел – воина не перевесит, но девку какую-нибудь – запросто. Волкодлак прямо, а не пес. Но нет, не волкодлак. Оборотней белого окраса не бывает. И вел себя пес смирно, подчиняясь хозяйской руке и голосу. Нечисть, да в зверином обличье, так бы себя не вела.
Все же конь нервничал, прядал ушами, топтался, норовил отступить подальше от зубастого мохнатого гиганта о четырех лапах.
Золтан уловил интерес в глазах Всеволода. Кивнул на собаку:
– Это Рамук. Волкодав, каких поискать...
Что ж, волкодав – лучше, чем волкодлак.
– ...А главное, оборотня распознаёт безошибочно. Даже в человечьем обличье.
– Поэтому ты и вывел его к нам? – Всеволод поднял глаза с собаки на хозяина. – Проверить?
Золтан оскалился похлеще своего Рамука:
– Проверить – оно никогда не помешает. Времена такие: доверяй, но проверяй. Вриколак в человеческом обличье нынче с любой стороны подступить может. И в какой угодно компании.
Доверяй...
Видимо, в этом вопросе ни Бранко, ни посеребренным броням, которыми с ног до головы были обвешаны дружинники Всеволода, шекелис не доверял. Только – своему псу.
...Но проверяй.
– Да ты не пужайся, русич. Рамук подвоха не почуял, значит, все в порядке.
– Мы из русских земель в крепость немецкую едем...
Всеволод все же счел необходимым дать пояснения. На всякий случай. А то как-то не очень дружелюбно, с холодком, вызовом и плохо скрываемым высокомерием смотрел на него сейчас этот угр. И даром, что снизу вверх смотрел, как и положено пешему на конного.
– Я – Всеволод. Сотник. Воевода всей этой дружины. В Серебряные Ворота подмогу веду.
И, подумав, добавил:
– В тевтонский Черный Замок.
Чтоб понятней было.
– Там сейчас...
– Я знаю, что там сейчас, – невежливо перебил Золтан. – Бранко все рассказал. Не знаю только, держится ли еще Кастлнягро или пала уже крепость и сожрали всех германцев твари проклятой Шоломонарии. Давно ведь весточек из тех мест не было.
– Ну, вот мы и узнаем – пал или не пал замок. И чем скорее это произойдет...
– Не торопись, русич, – качнул головой шекелис.
Ну до чего же скверная у этого Золтана манера перебивать не дослушав!
– И слез бы ты с коня, а? Я с тобой все ж на земле стоя разговариваю, а ты в седле сидишь, аки господарь какой. Нехорошо это.
Всеволод нахмурился. Но с седла соскочил. Здесь он гость. А гости со своим уставом в чужой монастырь не прут. К тому же со стен и со скал на них поглядывали арбалетчики с заряженными самострелами. Да и те воины, что были при Золтане, оружия не выпускали. Сразу видно: посеченные-побитые ратники, опытные, тертые. Хоть и не так уж много их, но Бранко верно говорил: негоже бессмысленную битву с шекелисами учинять. Задача Всеволода – довести свою дружину до немецкой сторожи. И по возможности – без потерь довести. Дело на Брец-перевале следовало решить миром.
– Пошлина нужна, Золтан? Так мы заплатим.
– Пошлина-то она, конечно, пошлиной, – усмехнулся угр. – Но это никуда не денется.
И – сразу о другом:
– Стемнеет уж скоро. Зачем вам ехать, на ночь глядя?
Очень интересно...
– Вообще-то нам задерживаться никак нельзя, – процедил Всеволод.
– А может, все-таки стоит? Задержаться сейчас, чтобы потом не терять понапрасну людей и коней? Здесь все-таки не Русь и даже не Валахия. Здесь Эрдей начинается. Здесь все с вечера убежище ищут.
Здоровая белая псина Золтана ни к месту оскалила зубы. А может, и к месту как раз. Клыки у собаки были как у той степной ведьмы в зверином обличье. Ну, разве что чуть-чуть поменьше. Самую малость.
– Так что ты подумай, русич... За заставой вам укрыться негде, а тут переночуете спокойно. Будете моими гостями. Отдохнете, расскажете, что в дороге повидали, а на рассвете... В общем, утро, оно завсегда мудрее, как говорят у вас на Руси.
Все равно не выпустит, – понял Всеволод. Незнамо почему, но не выпустит. Все равно придется пробиваться с боем. Или погодить? Или не спешить с этим?
