дальше. Молча, без криков и стонов. Зато сам Дипольд орал за двоих. С нечеловеческим воплем, приложив титанические усилия, пфальцграф выдернул-таки застрявший молот из-под шипастого налокотника.
Мельком отметил про себя, что из вмятой дыры по вражеским доспехам сочится что-то темное, со слабым красноватым оттенком и неприятным запахом. Смазка? Кровь? Колдовской эликсир?
Неважно.
С воплем, с резким гортанным криком — чтоб помочь руке голосом и выдохом — пфальцграф нанес второй удар…
Дз-з-щ-щ-х-х!
С маху, с плеча. Такой же точный и не менее сокрушительный, чем первый.
Теперь — в ногу, за левый наколенник, где тоже бугрилось кольчужное прикрытие, а под стальной сеткой угадывалось еще одно сочленение лат.
Клевец пробился и здесь. Разодрал наружную кольчугу, расширил щель меж броневыми стыками, раздвинул округлые края стальных пластин-щитков. И вошел — еще дальше, еще глубже. Добрые две трети граненого стального штыря застряло теперь в доспехе.
И сразу видать: не безобидная то была рана. По темно-синим поножам тоже струилась зловонная жидкость из порванных трубок-вен. Обильнее, чем по руке, струилась. А боевой молот, глубоко вошедший под броню, намертво заклинил подвижные сегменты.
Левая нога воина-машины больше не сгибалась в колене. А поскольку и правая — поврежденная бомбардным ядром — не слушалась хозяина… Подвели, в общем, ноги пятившегося назад голема.
Монстр зацепился пяткой за груду камней, выковырнул приличный валун и…
На этот раз Дипольд удержать оружие в руках не смог. С оглушительным грохотом механический рыцарь рухнул наземь.
Пфальцграфа стальной великан не придавил — видать, очень старался, — но вот клевец, торчавший в ране-пробоине… Падая, голем подмял молот. Деревянная рукоять переломилась. Граненый клин так и остался за левым наколенником. И выдрать его оттуда теперь не представлялось возможным. Да и незачем, собственно, было выдирать этот ни на что не годный уже обломок.
ГЛАВА 22
Дипольд отступил на несколько шагов, наблюдая за упавшим великаном. Голем истекал своей големовой кровью — темной и дурно, остро пахнущей. Однако поверженный монстр вовсе и не думал издыхать. Пачкая землю вокруг себя буровато-черными пятнами, механический рыцарь беспокойно ворочался, будто дракон-подранок. Голем пытался подняться и не мог: непослушная левая рука, пробитая под шипастым локтем, сейчас ему только мешала. Отказавшие ноги не сгибались и не способны были удержать чудовищного веса оберландской боевой машины.
На краткий миг Дипольд застыл в растерянности. Что делать? А что теперь вообще можно было сделать? Добивать бронированную тварь кулаками?
Тупиковая какая-то получалась ситуация. И все же…
«Можно! — билось под черепной коробкой. — Големов Лебиуса тоже можно побеждать!»
А кровавая бойня подходила к концу. Разбредшиеся вправо и влево големы рубили остландцев с обоих рук. Преследовали тех, кто пытался бежать. Разили тех, кто сопротивлялся. Вокруг гибли верные люди, а голову пфальцграфа кружмя кружила необъяснимая, непостижимая, недоступная разуму эйфория.
«Их тоже можно побеждать!» — ликовал Дипольд, глядя на беспомощно копошащегося в пыли механического рыцаря. Ведь он сам, лично, только что сделал это. Одолел… ну пусть почти одолел непобедимую, несокрушимую, неуязвимую оберландскую тварь. Выходит, не такая уж она и непобедимая, несокрушимая и неуязвимая!
«Можно! Можно! Можно!»
Быть может, ради обретения этой уверенности стоило потерять войско? Все-таки знание, которое он получил сегодня ценой горького поражения — «Тоже! Можно! Побеждать!», — само по себе дорогого стоит.
В конце-то концов, армией больше, армией меньше… Отправляясь в поход на Верхнюю Марку, он лишь спешно поскреб остландские земли по верхам. А там, где наспех, впопыхах собрано одно войско, со временем можно набрать еще одно. И два. Да хоть десять! Своими силами набрать. Или с помощью отца. По всему Остланду. Или по всей империи.
Главное сейчас — избежать плена.
Чтобы потом…
Снова…
Опять…
В воздухе стоял тяжелый, густой, с рыбным каким-то душком, запах свежей крови. Он забивал все — и пороховую гарь, и резкое алхимическое зловоние жижи, сочившейся из пробитых сочленений поверженного голема.
Живые люди — последние из оставшихся в живых — падали под ударами механических рыцарей. И Дипольд почти физически ощущал чужую смерть. Ощущение это ширилось, распирало, побуждало к немедленному действию. Хоть к какому-то…
— Ваша светлость! — громогласный зов перекрыл крики и лязг металла.
Дипольд обернулся. Кричал Людвиг фон Швиц. Трое оруженосцев медвежьего барона пытались подтянуть к пфальцграфу оседланного коня черной масти. Единственного из тех, кто еще не сбежал.
«Догнали-таки! — отстраненно подумал Дипольд. — Поймали-таки!»
Конь упирался, хрипел, вырывался. Три пары рук едва удерживали перепуганного вороного.
— Ваша светлость! — орал фон Швиц, выкатывая из орбит обезумевшие глаза. — Спасайтесь!
Рослый боевой жеребец мотал головой, норовил подняться на дыбы, укусить, наподдать копытом. Жеребец пятился, отступал, волоча на поводу трех дюжих парней — точно так же, как отступавший голем только что тащил за собой Дипольда.
— Скорее, ваша светлость! — а это уже взмолились оруженосцы барона. — Нет сил держать!
— Мы прикроем! — вновь прогремел зычный бас благородного фон Швица. — Не медлите, ваша светлость! Эти големы пришли за вами! Но вам в полон никак нельзя! У вашего отца должны быть развязаны руки! И он, и вы еще спросите с Чернокнижника! За все! За всех нас!
Аминь! Правильно… все правильно рассудил верный и неглупый фон Швиц. В полон — нельзя. А спросить с Чернокнижника — нужно. И без отца тут уже не обойтись. И Карлу Остландскому вовсе ни к чему иметь в заложниках у змеиного графа пусть и своевольного, но все же единственного сына и наследника.
Дипольд колебался недолго. Да и не колебался гейнский пфальцграф, по большому счету, вовсе. Все было решено в одно мгновение. Плен хуже смерти. А сейчас есть шанс избежать и того и другого. Избежать… бежать… Снова! Горько, постыдно сознавать это, но ведь он не просто бежит, а бежит для того лишь, чтобы иметь возможность вернуться. Чтобы позже добраться до Альфреда и его проклятого колдуна. Чтобы спросить — за все и за всех. Такая цель оправдывает бегство… средство… любое… Ибо это не трусость. Это — шаг к победе.
Однажды ему уже удалось благополучно вырваться из владений оберландского маркграфа на гнедом скакуне. Так, может, и сейчас? Повезет?
Прыжок, другой… почти не ощущая привычной тяжести лат, Дипольд в два счета добрался до коня.
Еще прыжок — и левая нога в стремени.
И — Дипольд в седле.
И другая нога ловит стремя, болтающееся справа.
Брошенный оруженосцем фон Швица через конскую голову повод Дипольд хватает на лету. Едва
