явно не с курорта вернулась девочка.
– Так-то лучше! – удовлетворено кивнул группировщик. – Сейчас будешь отвечать на мои вопросы. И быстро.
А руки Николая уже скользили по одежде девушки. И под одеждой тоже. Орг задрал Ночке рукава. Бегло осмотрел сгибы локтей, сунул ладони под мышки. Спина, грудь…
Нет, да что он себе позволяет, в самом деле?! Денису все это не нравилось, и притом весьма.
…Начал ощупывать ноги. Задержался на коленях, прошелся ладонями по внутренней стороне бедер.
Ночка уже не была безвольной, безразличной к происходящему куклой. Отстраненность уходила. Девушка пунцовела, наливаясь гневом, дышала чаще. Еще чаще.
А Николай все лапал…
– Э-э-э, – Денис подошел ближе. Неумело подбавил хрипотцы в голос, чтоб солидней, уверенней звучало. – Прекращай, слышь.
Не прекращал. Не слышал. Не обращал внимания.
Блин! Если этот ублюдок намерен воспользоваться беспомощным состоянием Ночки. Если хочет прямо здесь… ее… То… Тогда… Пусть он орг… Пусть Волчий вожак… Пусть бывший гвардеец…
– В чем дело, Николай? – Денис перехватил его руку.
– Сам не знаю, – Николай отпустил наконец пленницу, повернулся к нему.
Нет, ничего такого он не хотел. Похоти или вожделения в его взгляде Денис не заметил. Недоумение разве что. Он действительно не знал.
– Чего не знаешь?
– Ничего. Нет ни следов инъекций, ни мини-камер, ни микрофонов, ни оружия скрытого ношения, ни гранат, ни взрывчатки…
Ах, так это был обыск…
– …Зачем ее сюда прислали? И как она узнала, где нас искать?
Хло-о-обысь! Запоздалая пощечина возвестила о том, что Ночка полностью пришла в себя. Орг не смотрел на девчонку и подобной выходки от подавленной пленницы явно не ждал, потому, видать, и не успел среагировать в момент удара. Зато мгновением позже…
Денис не понял как, но девушка вдруг очутилась в объятиях Волка. И отнюдь не в любовных. Рука заломлена за спину. Пальцы Николая клещами вцепились в горло жертвы. Что-то подсказывало Денису – хватка эта была смертельной. Стоило пахану чуть-чуть надавить – и…
– Никто меня не присылал, козел, – злобной кошкой выхрипела Ночка. – Я не наркоманка, я не ношу камер, и я не вооружена, потому что уволена из Периметра. И за мной нет хвоста, если это тебя интересует.
– Продолжай, – потребовал Волк. Убрал пальцы с шеи девушки, отпустил заломленную руку. Потер рдевшую от удара скулу – красный отпечаток пятерни горел у него во всю щеку. – Что с тобой случилось?
Губы девушки скривились в нервной усмешке.
– Ничего хорошего. Смертный приговор, Эшафот, амнистия…
– Это я знаю, – перебил Николай. – Новости смотрю. Что было потом?
– Потом? – она отвернулась. – Потом надо мной поизмывались и вышвырнули как попользованную шлюху. И отпустили на все четыре стороны.
Она повернулась:
– Так что не надо тут устраивать своих идиотских допросов. Ур-р-род!
Глаза пленницы метали молнии. О, теперь у нее получалось не хуже, чем у предводителя группировщиков. Из тормозной колодки она вновь перевоплощалась в прежнюю бойкую, колючую Ночку. И вроде бы пахана такой расклад устраивал вполне.
– А какого ж хрена ты приперлась именно сюда? – почти ласково спросил Николай.
– А такого, – огрызнулась Ночка. – Идти мне больше некуда. Здесь живет моя единственная родственница.
Николай удивленно вскинул брови.
– Моя родная бабка! – зло прошипела девушка.
– Бабуля, – тоном, не обещающим ничего хорошего, позвал вожак Волков. – Ты ничего не говорила нам о внучке из Периметра.
Старуха чертыхнулась:
– Да плевать я хотела на такую внучку. Позор на мои седины! Я ж стыдилась ее все эти годы, Коля. Она секретаршей служила у Черенкова. Подстилка мэрская!
– Ну, так уж и подстилка… – задумчиво проговорил Николай. – Такие славные подстилки на Эшафот не гонят и из Периметра не выбрасывают. Если они всего лишь подстилки.
– Подстилка! Подстилка! Мне ли не знать! – кипятилась бабка. – Сама через все прошла. А эта дрянь, кстати, обо мне тоже не особенно-то и вспоминала, пока выслуживалась. А вот как припекло – так здрасьте-пожалуйста – сразу прибежала.
