обугленным, оплавленным развалинам-то ноги ломать – это не по асфальту бегать. День пути требуется, чтобы пересечь полигон «Р-1» из конца в конец. А то и больше.
Стояли люди небольшими группками. Семьи, курени, хутора, кланы. Шутка сказать: в Ростовске рождался ребенок. Первый после бомбардировки. И плевать, что новая жизнь на полигоне «Мертвого рая» начинается со Старого кладбища.
Дождались. А думали, не будет этого. Никогда. Все думали. Особенно в первые дни, недели и месяцы.
Тогда готовились к нападению. Вооружались кто чем мог. Кто что отыскал. Николай встал во главе. Николай учил бывших бургеров и законопослушных налогоплательщиков, оргов и милков, чиновников и работяг, мужчин, женщин, детей… Всех учил. Драться учил.
То были ускоренные жесткие курсы гвардейского спецназа. С покалеченными, с парой убитых, с одним умершим от изнурительных тренировок, с одним воспротивившимся и публично казненным. В небольшой человеческой группке зарождалась новая власть. А власть всегда отдает мертвечиной…
Денис тоже постигал науку убивать. Заново – не чужими – своими руками. Успешно постигал. Потому как иначе было нельзя.
Ждали: вот-вот попрут варвары из-за порушенной городской границы. А варвары все не шли. Маячили время от времени на холмах одинокие пугливые фигурки наблюдателей, но штурмовать беззащитный город никто не спешил. Даже в подземные коммуникации каннибалы не лезли.
Сначала думали – незачем было. Не интересует, думали, сгоревший полигон дикарей. Нечем, мол, поживиться на пепелище. Потом, во время обхода очередного участка внешней стены, возле ржавеющих останков перевернутого бронетранспортера нашли несколько освежеванных туш. Поняли: другое тут. Совсем другое.
Туши были разные: козы, одичавшие лошади, свиньи. Были и трупы людей. Тоже освежеванные. Разделанные.
Человечину оставили. Остальное забрали. Ушли быстро…
А через неделю – снова. На том же месте. Только без человечины.
Все это было странно. Более чем. Совсем не так было все, как ожидалось.
Оставили засаду. Засада сработала. И система оповещения не подвела.
Их подкараулили на следующей неделе. Там же, у разрушенной внешней городской стены. Подвывающую, подтанцовывающую процессию подкараулили – из двух десятков дикарей. Безоружных, грязных, в лохмотьях. С мясом. И страшных – жуть.
Полсотни бойцов – половину выживших из города-миллионника… двухмиллионника… трех… – вел тогда Николай. Пятьдесят, пожалуй, даже еще более страшных, чем степные варвары, бойцов. Обгоревшие, с грубо зарубцевавшимися шрамами, с обожженными, внушающими ужас лицами горожане напали внезапно. Из-за поваленных потрескавшихся бетонных блоков.
Атака удалась. Все прошло гладко и просто. Неожиданно гладко, неожиданно просто. Дикари не сопротивлялись, хотя по виду (бугристые мускулы, шрамы, отнюдь не от случайных царапин, походка, движения…) были отборными воинами. Дикари разбежались. С воплями. Без боя.
Не все, правда.
Четверых убили. Одного – Денис. Пырнул в живот длинной заточкой, изготовленной на оргский манер. А пырнув, провернул, как учил пахан-Колян, раздирая кишки и внутренние органы.
Убивать самому, своими руками, оказалось не трудно. Потому что враг не бил в ответ.
Еще одного взяли живым. И – перепуганным до смерти. Утащили. Вместе с брошенным мясным подношением. От пленника-то все и узнали…
Колдуны-шаманы каннибалов объявили город, на который обрушился небесный огонь, проклятым местом, а его уцелевших обитателей – призраками погибших. Что ж, это было не так уж и далеко от истины. И – главное – удобно это было. Если не разубеждать варваров. Если жить своей призрачной жизнью в мертвом городе, не выходя далеко за разрушенные стены.
А жить на этих сожженных квадратных километрах, в принципе, можно. Кое-как, но жить.
Тем более что «призраков» подкармливали. Чтоб не серчали. Мясом подкармливали. Регулярно. Жертва такая…
А пленника они все же убили. Николай убил. Оставлять дикаря с собой не имело смысла и было небезопасно. Отпускать к своим – тоже чревато. Пообщавшись с «духами» накоротке, пленник быстро смекнул, что призраки мертвого города слишком уж смахивают на людей. Самых обычных людей, просто выкарабкавшихся из огненного ада. Ну а тот, кто выбрался из ада, легко отправит туда другого.
Голову варвара оставили на броне БТРа. Собрав очередное подношение.
Потревоженные комочки земли сухим ручьем заструился на дно воронки. Это неловко встал Николай. Встал, спустился ко входу в бункер, потоптался, поднялся обратно, сел на прежнее место. Сплюнул изглоданную в труху щепку. Волнуется человек. Действительно, что-то долго они там внизу.
Денис тоже начинал нервничать. Он уставился на край грязной, оплавленной плиты, выступающей из- под земли. Хороший бетон, специально крепленный по всем правилам военно-инженерного искусства, но – поди ж ты – не выдержал напора кумулятивной струи бронебойно-зажигательной ракеты.
Денис подавил усмешку, охладил мысли, стряхнул эмоции. Сейчас нужно было просто смотреть. Наблюдать безучастно. Эта нехитрая игра – своеобразная альтернатива антистрессовой щепке Николая. Когда становится совсем уж не по себе, Денис мысленно перевоплощается в мобильную камеру службы наружного наблюдения – просто фиксирует бесстрастным объективом глаз все мельчайшие детали вокруг. Всматриваясь, не думая. Иногда – помогает.
Сейчас, например, Денис сосредоточился на трещинке в бетоне, потом поймал «в кадр» жирного жука. Упорно загребая лапами, насекомое пыталось выбраться из воронки. Денис прислушался к своим ощущениям, кивнул удовлетворенно: у него не возникло желания ни помочь жуку, ни раздавить. Хорошо быть такой вот камерой. Просто камерой. «Летящим глазом». Лучше, чем оператором наружки или
