И опустил клинок.
Угрим… Князь бежал с плато, откуда только что прискакал сам Тимофей. В каждой руке волхва было по кристаллу. Славные трофеи, нечего сказать, да только припозднился ты с ними, княже…
— Арина? — подбежав, коротко спросил Угрим.
— Жива, — ответил Тимофей. — Кто-то открыл ей Тропу.
Я не успел за княгиней. И… И вот, в общем…
Он кивком указал на изувеченного жеребца.
— Ясно…
Угрим мельком глянул на конскую тушу и повернулся к мертвецам в белых одеждах.
— Это кто?
— Не знаю, княже, — пожал плечами Тимофей. — Нападали и на Арину, и на меня. Безумцы какие- то.
— Безумцы, говоришь? — задумчиво пробормотал Угрим. — Может быть, может быть… Вот только тот, кто стоит за ними, едва ли безумен. Тут что-то другое. Ты видел трупы на плато?
— Да, княже. Была битва?
— Была. А знаешь, за что там бились?
— Да откуда ж мне…
— За Черную Кость.
— Что?! — удивился Тимофей.
— Арина ослабела в схватке с шаманом. Бубен степняка выпил из нее почти всю силу. И она вовсе не случайно отправилась именно сюда. — Угрим обвел взглядом окрестности. — Здесь пользовались силой Кости. Это те самые земли, откуда в замок Феодорлиха был послан ночной тать.
Ага, так вот, значит, где начиналась Тропа, по которой явился в латинянские земли черный бесермен — иноземный вор, похитивший у германско-ромейского императора Кощееву Кость.
— Но почему Арина просто не укрылась у латинян? — спросил Тимофей.
— А кому она там сейчас нужна? — вопросом на вопрос ответил Угрим. — Без Михеля, без Кощеевой Кости и почти без силы?
М-да, пожалуй что и никому…
— Арина надеялась найти еще одну Кощееву Кость или заключить союз с ее обладателем, но поспела к шапочному разбору. Кто-то ее опередил.
— Кто?
— Вероятно, тот, кто оставил здесь их. — Князь кивком указал на неподвижные белые фигуры. — Кто смотрел и видел их глазами. Кто сумел открыть Тропу и кто похитил Арину.
— Ее похитили?
— А ты считаешь иначе?
Нет, Тимофей так не считал. Перед ворожеей открыли дверцу, не войти в которую Арина попросту не могла. И это действительно больше было похоже на похищение, чем на приглашение с правом выбора.
— Значит, кто-то отбил Кость у бесерменского колдуна и…
— Этого я не знаю, — перебил его князь. — Мне неизвестно, что сталось с Костью. Но, думаю, я скоро смогу выяснить, откуда была проложена Тропа, которая вытащила Арину из-под твоего меча.
Угрим склонился над жеребцом с отсеченными ногами и располовиненным черепом. Откинул край попоны. Огладил ладонями мокрую от пота и крови шерсть.
— Княже?.. — недоуменно заговорил было Тимофей, но был остановлен взмахом руки.
— Ты опоздал, Тимофей, — глухо произнес Угрим, не поворачиваясь к нему. — Арина ускользнула от тебя. Но часть твоего коня все же отправилась вслед за ней.
Да, это так. Часть отправилась. Копыта и морда. Ну и что с того?
— На этого коня, как и на тебя, были наложены защитные чары, — продолжал князь-волхв, — мои чары.
Верно. Мерцание волховского щита прикрывало не только всадника, но и жеребца.
— Ты откроешь Окно, княже?
Князь отрицательно покачал головой:
— Конская шерсть — это не волосы ворожеи. А та частица моей магии, что отправилась вслед за Ариной, не столь велика, чтобы с ее помощью можно было пробить Окно. Впрочем, в этом сейчас нет необходимости. Мне нужно только узнать, кто и откуда проложил Тропу для Арины. Даже не столько узнать, сколько проверить свои догадки.
Угрим замер. Забубнил что-то под нос. Закрытые глаза. Руки, возложенные на неподвижный бок мертвого коня, как на алтарь…
Тимофей не мешал князю. Он молча ждал.
Ждать пришлось недолго.
Угрим порывисто поднялся на ноги. Лицо князя-волхва выражало готовность к действию. Это было лицо человека, уверенного в себе и знающего обо всем, о чем должно знать.
— Что теперь, княже? — вновь решился задать вопрос Тимофей. — Назад, в Острожец?
И оборонять городские стены вдвоем, без дружины?
Угрим покачал головой.
— Нет, Тимофей. В крепости нам сейчас делать нечего. Пришла пора поговорить.
— С кем? — Тимофей ничего, решительно ничего не понимал.
— С Феодорлихом. И с Огадаем.
— Что?! Ты хочешь встретиться с императором и ханом?
— Да. И ты отправишься со мной, Тимофей. Мне потребуется толмач.
Глава 8
Дым! Плотный и белесый. Чужая Тропа выпихнула Арину в густые, почти неподвижные клубы, слегка подсвеченные багровыми отблесками и причудливо сливающиеся с полумраком закрытого пространства.
Запах! На Темной Тропе не пахло ничем. Но едва Тропа кончилась, все вокруг разом затмил сильный насыщенный аромат. Не то чтобы неприятный, скорее наоборот, но какой-то уж очень липкий и приставучий. Терпкий, сладковатый, дурманящий запах с первым же вдохом проник прямо в мозг, в душу, в сердце. И вот уже весь мир вокруг, кажется, заструился, заклубился в медленном ленивом танце. В голове Арины тоже заструилось, заклубилось. Стало как-то мутно, тошно и легко одновременно. Нет, простой дым так не пахнет. И не действует так на человека обычный дым.
Слабость! Ноги вдруг подогнулись. Ворожея упала, не успев даже толком осмотреться. Утонула в белесом тумане, словно в молоке. Вялые, ватные какие-то, руки, выставленные перед грудью, не смогли удержать тела.
Ковер! Ее ладони упирались в мягкое, пышное и пушистое, насквозь пропитанное все тем же приторным ароматом. Это был прекрасный ковер персидской работы… Такими когда-то выстилали полы в покоях никейской царевны. Вьющаяся пелена окутывала Арину сверху вторым ковром — невесомым и легким. Белесые струйки стлались над полом и сжимали гречанку в ласковых объятиях. Пьянящий запах щекотал ноздри, убаюкивал и веселил.
Кровь! Сзади брызнул теплый фонтан, щедро окропив красным одежды гречанки и запятнав прихотливый узор ковровой вышивки. Что-то задело правый локоть. Что-то твердое и мокрое. Арина скосила глаза. На ковре рядом с ней валялись грязные копыта, будто срезанные гигантской бритвой, и половина лошадиного черепа с остатками сбруи. Арина брезгливо скривилась.
Голос…
— Прошу меня простить и понять… — Такой неприятный и скрипучий голос мог принадлежать только старику. Еще голос был откровенно насмешливым.
Слова звучали на родном языке Арины, но с сильным гортанным акцентом, свойственным людям
