Прислонив ладони к башенным зубцам, Чжао-цзы начал читать заклинание.
Взбежавшие наверх воины исчезли первыми. Все до единого, разом. Вот только что лучники и копейщики толпились у бойниц, а уже в следующий миг — их не стало.
Еще через пару мгновений пусто было и у основания Стены — там, где вдоль кладки выстроился длинный ряд латников и щитоносцев. Вместе с людьми исчезли прислоненные к Стене метательные машины, приваленные пучки хоцзян, оружие, камни, и огненные снаряды-пао. Растворились без следа кони и всадники. Только пыльное облачко, поднятое сотнями ног и копыт, медленно-медленно оседало на нижние ярусы кладки.
Задние ряды на миг замерли как завороженные.
— Следующие! — рявкнул Чжао-цзы. — Не ждать!
— Подняться!.. Строиться!.. Прикоснуться!.. Подтащить!.. Подогнать!.. — снова надрывались верные линь гуй, выбившиеся в военачальники.
Больше заминок не возникало. Одни воины, ведомые «лесными демонами», поднимались на Стену, другие к Стене прислонялись, третьи подтаскивали обозное снаряжение и подводили коней.
Стена втягивала в себя все и всех. Жадно и без разбора. Стена переносила армию Чжао-цзы с одного участка на другой. Воины исчезали сотня за сотней, тысяча за тысячей. Чтобы появиться там, где они сейчас нужнее. Опустевшее пространство занимали новые бойцы, и Стена, повинуясь воле Чжао-цзы, уносила и их тоже.
Первые сигнальные костры задымили в отдалении, когда большая часть войска уже была переправлена. Еще некоторое время спустя, на башнях оставался лишь немногочисленный сторожевой гарнизон. Так, на всякий случай…
Чжао-цзы удовлетворенно улыбнулся. Теперь можно было забирать Кости Яньвана и отправляться самому. Впрочем, следовало прихватить с собой не только Кости.
Кое-что еще… Кое-кого, вернее.
Не убирая рук с каменных зубцов, Чжао-цзы опустил глаза.
Пленная колдунья. Она тоже может понадобиться ему там. Она сама и ее сила. А Стене все равно, где доламывать и дожевывать свою жертву.
Произнесено еще одно заклинание.
Чжао-цзы резко оторвал руки от башенных зубцов. Присев, опустил ладони к каменной плите под ногами.
И еще одно…
Из плиты торчат магические кристаллы, под плитой лежит колдунья.
И еще — последнее…
Темнота. Тишина. Потом — яркие пятна в глазах. Гул и приглушенный свист в ушах…
Все произошло так, как и должно было произойти. Мгновение назад он стоял на одной башне. А теперь — стоит на другой. На той, на какой нужно.
Кости Яньвана в прозрачной яйцевидной оболочке тоже здесь. Вот они, выступают из каменных плит. И погребенная в камне пленница снова под ним. Чжао-цзы по-прежнему чувствует ногами ее страдания и боль. Еще немного осталось — и колдунья окончательно сломается. Откроется. Отдаст Стене свою память, свои знания, свои мысли и свою силу. А после он возьмет у Стены то, что сочтет нужным. Но это потом, а пока…
Чжао-цзы глянул по сторонам. На Стене толпились воины, густо заполнившие боевые площадки, башни и переходные галереи. Внизу, отступив от кладки, выравнивали смешавшиеся ряды пехотинцы и всадники. Люди были ошарашены почти мгновенным перемещением. И не удивительно: большая часть бойцов впервые столкнулась со столь сильной магией. Ничего, пусть привыкают.
Военачальники — «демоны» быстро наводили порядок в строю. Небольшая группа линь гуй, спустившись на веревках, ставила в песке перед Стеной заостренные колья. Даже такая хлипкая преграда лишней не будет. Сейчас не следовало пренебрегать ничем.
За Стеной, далеко на западе, виднелся разверстый зев чужой Тропы и разливающееся по равнине вражеское войско. Что ж, пока враг накапливает свою силу, нужно укреплять свою.
Чжао-цзы снова открыл с внутренней стороны Стены свою Тропу Диюйя. Ему еще было кого звать и кого вести по Тропе.
На следующее утро все было готово к штурму. Войска выстроились в несколько рядов. Конница, пехота, снова конница и опять пехота… Легкая, тяжелая, щитоносцы, стрелки, копейщики… Латиняне, татары. Татары, латиняне…
Разноязыкая рать была похожа на слоистый пирог. Отряды, отделенные друг от друга небольшими промежутками, располагались таким образом, чтобы любой из них мог при необходимости выдвинуться вперед или, наоборот, отойти в глубь построения.
Первую линию союзных войск Угрим поставил на изрядном удалении от Длинной Стены. Видимо, на такой дистанции сила Стены и ханьского чародея не представляла большой опасности, и князь-волхв легко мог совладать с чужими чарами. Но что будет дальше?
Вернее, что будет ближе к Стене?
Угрим раскинул руки и, прикрыв глаза, бормотал какое-то заклинание. Тимофей наблюдал за ним, не смея ни о чем спрашивать. Чуть позади молча ждали Феодорлих и Огадай. Вокруг толпилась, стараясь не смешиваться, свита императора и хана.
Князь медленно провел ладонями над кристаллами с Костьми и вдруг резко вскинул руки к небу. Земля под ногами вздыбилась. Ступни ушли в потекший рыхлый песок.
Угрим, Тимофей, Феодорлих и Огадай, императорские и ханские дружинники в один миг поднялись над войском. Кто-то из императорских трабантов вскрикнул от удивления. Кто-то из нукеров хана не устоял на ногах и упал, звякнув доспехами.
Тимофей огляделся. Крысий потрох! Князь-волхв возвел песчаный холм. Сыпучий, правда: с крутых склонов струился песок и скатывались воины, не попавшие на верхнюю площадку. И не так чтоб очень высокий. Верно говорил Угрим: песок не скала. Его высоко не поднять, и крепко держать он не будет. Но все же курган, сотворенный княжеской волшбой, оказался весьма полезен.
С его вершины нельзя было заглянуть за крепостные зубцы, однако подступы к Стене просматривались отсюда великолепно. Лучшего места для наблюдения и руководства предстоящей битвой поблизости точно не найти.
Тимофей всматривался в равнину, раскинувшуюся между песчаным холмом и Длинной Стеной. Ни рва, ни вала перед ханьскими укреплениями не было. Оно и понятно: рыть рвы и делать защитные насыпи там, где ветер гоняет песок, бессмысленно. Зато у самого подножия Стены торчали в несколько рядов заостренные колья, которых раньше не было. Неприятная мелочь…
Ворот нигде не видно. Вероятно, караванные пути проходили через другие участки Стены. Это было и хорошо, и плохо: ворота, сколь бы ни были они крепки, проломить все же легче, чем толстую кладку. Однако при наличии ворот враг в любой момент может совершить неожиданную вылазку.
Угрим тем временем продолжал колдовать. Князь сложил три колдовских кристалла вместе и забормотал новое заклинание. Тимофей следил за волшбой князя. Из-за прозрачной корки граненых самоцветов просачивалась чернота вмурованных в кристаллы Костей. Песок под древними артефактами темнел и твердел. Будто спекался в пламени, которое не давало жара.
Сыпучий холм обретал прочность. В воздухе тоже возникло темное марево, накрывшее вершину холма колышущимся туманным куполом.
Чернота из Кощеевых Костей лилась и истекала до самого подножия холма. А достигнув его останавливалась, застывала, как будто обозначая границу. Но границу чего?
Угрим закончил волшбу. Пелена над холмом рассеялась, песок под ногами из черного стал темно- серым. Одинокая дюна, поднятая магией среди волнистых песков, выделялась на фоне светло-желтой равнины, словно подкрашенная.
— Что ты сделал, коназ? — хмуро спросил Огадай.
— Закрылся от Темных Троп, — усмехнулся Угрим. — У меня нет Длинной Стены, оберегающей целые царства, но в трех Костях достаточно силы, чтобы оградить от чужой магии один небольшой холмик. Ханец
