Воины первых рядов были вооружены короткими, но легкими и удобными в рукопашном бою бу-ся-цян — «копьями розового шага». За ними стояли копейщики с более длинными хуа-цян — «цветочными копьями». Следом выстроились шеренги копьеносцев с чжин-пин-цян — «средними копьями, смотрящими по горизонту». Самые рослые и сильные воины из задних рядов держали на плечах впередистоящих «длинные копья» — да-цзян, «большие крюкастые жерди» — да-гань-цзы, огромные копья-трезубцы тан, пики-шу и мао с длинными волнистыми наконечниками, способными наносить противнику глубокие рваные раны.[4]
Благодаря такому построению копья, украшенные конскими хвостами, шелковыми кисточками и бахромой, образовывали сплошную преграду, прорваться через которую будет не просто и коннице, и пехоте.
Впрочем, плотный строй латников щетинился не только копьями и пиками. Среди копейщиков были также расставлены воины, вооруженные длинными боевыми крюками-серпами гэ и да-дао — большими саблями на копейных древках. Таким оружием удобно рубить ноги вражеским коням и головы всадникам. У многих бойцов имелись также массивные топоры-фу и длинные «мечи, носимые на поясе» яо-дао. С клинков, наконечников, крюков и лезвий были сняты ножны и защитные накладки из кожи и дерева. Солнечные лучи весело поблескивали на обнаженной стали.
За щитоносцами и латниками выстроились стрелки. В основном они были вооружены луками гунн с двойным изгибом и легкими скорострельными арбалетами чи-ко-ну, особенно удобными в ближнем бою. В самом тылу стояла небольшая группа воинов с «копьями яростного огня» ту-хо-цян, снаряженными громовым порошком хуо-яо, и с переносными корзинами, набитыми легкими огненными стрелами- хоцзян.
В стороне ждала своего часа немногочисленная конница. Ханьские армии никогда не были особенно сильны кавалерией. Но всадники, вооруженные копьями, крюкастыми гэ, изогнутыми мечами-дао и секирами кван-до на крепких длинных рукоятях, тоже примут участие в вылазке. Только не сразу. Позже. Когда в этом возникнет необходимость. Ну а пока…
Под градом стрел противник уже придвинулся к Стене вплотную и начал подтаскивать лестницы. Первая вспыхнула, едва коснувшись кладки. Но на остальные вражеский маг тут же наложил защитные заклятия, и вот…
Одна лестница коснулась зубчатого гребня. Привалилась к кладке вторая. Меж каменных зубцов показалась третья…
А от темного холма идет вязкая и густая, как мед, волна чужой магии. Похоже, вражеский колдун избрал новую тактику. Он теперь не помогает своим воинам и не защищает их. Вместо этого он пытается сковать силу Чжао-цзы. Чтобы ничто не могло помешать штурму.
Он тоже делает ставку на мечи и копья.
Что ж, да будет так! Пора начинать вылазку. Прямо сейчас. Пока не поздно.
Чжао-цзы произнес заклинание. Колдовским пассом раздвинул мрак Диюйя, пропитывавший Великую Стену изнутри. И дал знак воинам внизу.
Первая шеренга шагнула к Стене.
Какой-то немец все же опередил его. Германец первым вскочил на приставленную к Стене лестницу и, забросив щит на спину, полез вверх.
Бельгутай тоже поставил ногу на перекладину, рванул из ножен саблю. На новом дамасском клинке, ничем не уступающем тому, что был сломан во время прошлой атаки, блеснуло солнце. Но…
Но не только на нем. Впереди, перед глазами, прямо в каменной кладке тоже холодно сверкнула заточенная сталь.
Что это?! Откуда?!
Бельгутай в изумлении замер на месте.
Листовидный копейный наконечник. Бахрома из плетеных разноцветных шнуров, качнувшаяся под заточенной сталью. И еще одно копье, украшенное пышным шелковым бунчуком. И еще одно. И железный клюв, насаженный на деревянное древко. И еще пара таких же. И длинное изогнутое лезвие на толстой рукояти…
Целый пучок копий, широких тесаков и плоских, острых, похожих на загнутые кинжалы крючьев вырос из Стены и с сухим стуком ударил в лестницу.
Лестница вздрогнула.
Два копья сбили немецкого рыцаря, опередившего Бельгутая и уже успевшего подняться на высоту человеческого роста. Крюк на длинном древке, заточенный с внутренней стороны подобно серпу, зацепил за шею и срезал голову кнехту, поддерживавшему лестницу для своего господина.
Тяжелое лезвие саблевидной алебарды разрубило перекладину под ногой Бельгутая.
Он соскочил на землю. Вовремя: по наплечнику скользнул копейный наконечник. Острый загнутый клюв едва не сорвал шлем.
Все произошло слишком неожиданно. И происходящее казалось непонятным и необъяснимым. Нижний ярус Стены, в котором не было ни единой бойницы, ни дырочки, ни трещинки, вдруг ощетинился частоколом копий, пик, крюкастых боевых молотов и алебард. Они появились справа, слева. Отовсюду… Они отталкивали приставленные к Стене лестницы, кололи, рубили и срезали толпившихся у лестниц людей.
Пригнувшись, Бельгутай скользнул под древками. Привалился к кладке. Чтобы удержаться на ногах, схватился за подвернувшийся под руку выступ.
Выступ шевельнулся, подался вперед. Обратился в…
Щит!
Большой — почти в человеческий рост — прямоугольный щит выдвинулся из Стены. И не один! Вслед за частоколом из копий и алебард показался целый ряд таких же.
За щитом, в верхний край которого вцепилась его рука, Бельгутай увидел чешуйчатый шлем ханьского воина. И желтое лицо, перекошенное в крике.
Еще не осознавая до конца, что происходит, Бельгутай скорее инстинктивно, чем по велению разума, нанес через щит рубящий удар. Сабля ударила под шлем. Лезвие наискось рассекло выступившее из кладки лицо. Брызнула кровь.
«А ведь в стенах кровь не течет», — мелькнула нелепая мысль.
Сраженный ханец повалился обратно в кладку, из которой только что вышел.
Его место тут же занял другой воин. Из-за плеч щитоносцев снова ударили копья и алебарды. Бельгутай срубил саблей один крюкастый наконечник. Отклонил щитом другой. Увернулся от одного копья…
От второго не успел.
Удар. Сильный толчок в грудь… От верной смерти его спасли панцирные пластины и нагрудное зерцало. Но вражеское копье все же сбило Бельгутая с ног.
Он перекатился через спину назад. Снова вскочил на ноги. Отбиваясь саблей и прикрываясь щитом, попятился от Стены.
Выстоять под таким натиском было невозможно. Отступали все…
— Что это, князь? — ошарашено пробормотал Феодорлих.
— Вылазка, — хмуро бросил Угрим.
Тимофей удивленно воззрился на князя.
— Какая вылазка, урус?! — воскликнул Огадай. — Как?! В Стене нет ворот!
Угрим вздохнул:
— Видимо, тому, кто обрел власть над этой Стеной, ворота не нужны.
Наверное, так и было. Тимофей видел, как боевые порядки ханьских воинов попросту проходили сквозь глухой стенной пролет и сразу вступали в бой. Желтолицые бесермены просачивались через толстую кладку подобно бестелесным духам.
Однако призраками они не были.
Натиск врага казался неудержимым. Повалив лестницы, ханьцы уверенно теснили утративших строй латинян и татар. Защитники Стены шли ровными шеренгами. Разившие из-за больших щитов копья с
