– Если мы сейчас останемся с ними, что это изменит? – спросил Бернгард.
Да ничего! Разве что подарит всем им несколько лишних минут жизни. А так – ни-че-го!
Разумом Всеволод все понимал. Но – не сердцем. Разум убеждал следовать воле магистра. Сердце противилось. А враг наседал. И стоять на месте – смерть. И пробиваться назад – смерть. И двигаться дальше – тоже, в общем-то, верная гибель.
Однако если идти вперед, к ущелью – будет хоть какая-то цель перед смертью. Надежда какая-то. Так что же, уходить, бросив полдружины?
Но должно ли воеводе поступать так? А должно ли иначе, если только так и можно… нужно?..
Глава 34
Вокруг кипела сеча. Умруны Бернгарда едва сдерживали натиск темных тварей. Всеволод медлил, принимая решение. Сагаадай пытался развернуть лошадь. Юзбаши намеревался выдраться из строя, вернуться назад – сам, в одиночку.
Не вышло. Рослые рыцарские кони со всех сторон стискивали низкорослую степную лошадку. Мохнатая кобылка злилась, кусала кольчужные попоны, однако преодолеть сопротивление не могла.
– Нельзя оставлять их там… так… – прохрипел Всеволод. – Нужно помочь, Бернгард, слышишь, вытащить нужно, чтоб дальше… вместе…
– Пустите! – требовал взбешенный юзбаши, размахивая над головой обнаженной саблей. – Выпустите меня!
– Всеволод! Сагаадай! – их вдруг оборвал не Бернгард – Бранко. Волох говорил громко, горячо и негодующе: – Здесь от нас проку не будет. Здесь мы не поможем уже ничем и никому. Но добраться до Черного Господаря, стоящего над темным воинством еще в наших силах! Добраться и поквитаться! Шоломонар должен быть где-то там, у входа в ущелье. Туда пал его крылатый змей. И вверх ему теперь не подняться. Черный Господарь – на земле. Так неужели вы предпочтете умереть здесь бессмысленной и никчемной смертью, когда есть шанс отомстить?!
О, месть – сладкое чувство. Особенно когда ничего иного не остается. В общем-то, в словах Бранко имелся смысл. А главное – было оправдание. Тому, с чем предстояло смириться. На что предстояло пойти.
Красивое оправдание своей и чужой смерти.
– Ну, так что? – Бернгард сквозь прорезь забрала глянул на Всеволода, на Сагаадая.
– Едем, – процедил Всеволод. – Вперед…
Сагаадай кивнул – молча и нехотя. С натугой, словно шею степняка свело судорогой.
– Только пусть твои мертвецы расступятся, – потребовал Всеволод. – Теперь я хочу быть впереди.
И даже не в простом хотении тут дело. Просто он должен быть сейчас впереди. Раз уж дружинники, оставленные воеводой, гибнут сзади.
– Но твоя кровь, русич…
– Плевать! Или я выхожу вперед, или мне в этом строю делать нечего.
Бернгарда, явно, не устраивал такой поворот событий. Но и выбора у магистра не было. Как и времени для препирательств.
– Пусть будет так, – помедлив лишь полсекунды, глухо отозвался он.
– Я… – вскинулся было Сагаадай.
– Хорошо, – нетерпеливо оборвал степняка Бернгард. – Ты тоже выйдешь вперед. Но раз уж на то пошло – я встану с вами.
Команды тевтонского магистра прозвучали громко, кратко и четко. Отсеченная голова «свиньи» перестраивалась быстро, не прекращая боя. Поредевшая мертвая дружина расступилась впереди, чуть подалась в стороны и чуть сползла назад.
Из притупленного, побитого, приплюснутого «рыла» взросло и выдвинулось новое. Меньше, уже, острее прежнего.
Хищнее.
Свою малую «свинью» из головы большой они выстроили в считанные мгновения. Теперь впереди было только три всадника. За ними – четыре. Дальше – больше. Бранко, Конрад, Золтан, Раду, русичи и саксы – вперемешку. И – косые шеренга несокрушимых мертвецов по флангам.
Всеволод, как и требовал, оказался в первой тройке. В середке. В том, видать, тоже крылась хитрость Бернгарда. Его, хоть и пустили на врага, по надежно прикрыли с флангов. Справа – вон, лихо рубится сам магистр, слева – проворно вертится в седле и ловко машет саблей Сагаадай. У Бернгарда – на левой руке большой треугольный щит. Степняк тоже сорвал с седла круглый щиток поменьше. В общем, уберегут, ежели что, и себя, и носителя древней крови.
У Всеволода щита не было. Зато имелось два клинка.
А ведь для двух мечей и простора нужно вдвое больше.
Взмах одной рукой, взмах другой.
Свист разрубаемого воздуха, брызги черной крови.
– Пшел! – Всеволод двинул своего коня на освободившееся пространство.
Еще сильнее заострив их малый клин. Заняв место на самом острие.
Об этом, вообще-то. уговора с Беркгардом не было. Ну и что с того?
