Удивительное дело, но во дворе знакомого мне девятиэтажного дома вовсю кипела жизнь. Сегодня было жарче, чем вчера, но лавочки возле подъездов оккупировали бабушки, в заполненной свежим песком песочнице копошились малыши, их мамы рядком сидели на длинной скамейке и что-то увлеченно обсуждали. В беседке несколько пожилых распаренных мужиков ожесточенно стучали костяшками домино. Ребятня каталась на скейтбордах и роликовых коньках, а две маленькие девочки, явно соревнуясь, прыгали через скакалку. На подъездных козырьках нежились толстые коты, а неподалеку с увлечением гонялись друг за другом кудрявая болонка и крохотная рыжая собачка и оглашали двор звонким лаем.
Мне даже показалась, что вчера я побывала в царстве Спящей красавицы, а сегодня прекрасный принц разбудил ее своим поцелуем, и жизнь в этом ухоженном дворе вновь закрутилась, как карусель в детском парке. Я присмотрелась к собачке и поняла, что это Дикси. Значит, где-то поблизости Эльза Марковна. И, словно прочитав мои мысли, старушка показалась из-за кустов. Она была не одна, а в компании высокого худого старика в белых льняных брюках, таком же пиджачке и в соломенной шляпе. Он курил трубку и, размахивая руками, что-то увлеченно объяснял своей даме, которая на этот раз была в узких брючках розового цвета, полосатой маечке и в шляпке с пером.
– Эльза Марковна! – окликнула я ее. – Здравствуйте!
Она живо оглянулась и, чуть спустив темные очки, посмотрела на меня.
– А, это вы? – радостно воскликнула она. – Опять ищете Мариночку? Но она не появлялась, рано еще. Вы бы оставили свой телефон, я ей непременно передам.
– Нет, сегодня я не к Марине. Я к Александру Васильевичу! Вы не видели его?
– Как же! Как же! – Эльза Марковна скорбно поджала губы. – Я в курсе, что эти мерзавцы напали на вас! Я рада, что Александр Васильевич пришел вам на помощь. Я так кричала, и Дикси лаяла... – Она покачала головой и посмотрела на своего спутника. – Николай Семенович, я вам рассказывала... Это и есть та самая милая девушка, на которую вчера напали грабители.
Пожилой джентльмен тоже осуждающе покачал головой, а Эльза Марковна снова обратилась ко мне:
– В дворницкой его не ищите. Он сейчас скорее всего в клубе с подростками. Я ведь не ошиблась, когда говорила, что у нас замечательный дворник?
– Да, да, – внес свою лепту джентльмен в шляпе и пыхнул трубкой. – За три месяца не только навел образцовый порядок в квартале, но и все окрестное хулиганье к ногтю прижал. Вся местная ребятня вокруг него крутится.
– Я уже это поняла, – улыбнулась я. – Дворник у вас и вправду замечательный. Уникальный дворник. Только подскажите мне, где найти этот клуб?
– В-о-он там! – махнул рукой с зажатой в ней трубкой Николай Семенович. – В подвале соседнего дома.
Я попрощалась со стариками и направилась в указанном направлении.
Я сразу увидела вывеску над входом в подвал. Клуб назывался «Добрыня». Подтверждением этому служил розовощекий богатырь на вывеске. Косая сажень в плечах, с пышными усами, он выжимал одной рукой огромную гирю, а в другой держал меч-кладенец. Внизу более мелкими буквами было написано: «Есть такая профессия – Родину защищать».
Я спустилась по ступенькам вниз. Дверь была открыта, и из подвала доносились бухающие удары, лязг металла, восторженные выкрики и прочие звуки, которые сопровождают серьезные занятия настоящих мужчин.
Я вошла в подвал и приятно удивилась. Во-первых, я не ощутила затхлых запахов, во-вторых, я не увидела обшарпанных стен. В-третьих, на входе пол устилали циновки, и серьезный мальчик лет четырнадцати предложил мне разуться, прежде чем войти в зал. На мой вопрос, где мне найти Александра Васильевича, он ответил, что тот на тренировке и следует подождать минут десять, когда он освободится.
Я присела на стул и огляделась. На стенах висели плакаты с изображениями известных спортсменов и большой портрет маршала Жукова на вороном жеребце. Налево, направо и прямо вели три двери. Я кивнула на них и спросила:
– Можно посмотреть?
Мальчик важно кивнул:
– Посмотрите, но только тихо! Не отвлекайте от занятий.
Я почему-то на цыпочках подошла к дверям и заглянула в каждую из них. Та, что справа, вела в тренажерный зал. Налево располагался настоящий учебный класс с десятком столов и кафедрой для преподавателя. На стенах висели щиты с изображением стрелкового оружия, какие-то схемы, образцы военной униформы, что-то еще, что я не успела разглядеть, и географические карты. Меня удивило, что за столами спокойно сидели подростки лет пятнадцати-шестнадцати и внимательно слушали высокого пожилого мужчину, по виду отставного военного, который расхаживал перед ними с указкой в руках и что-то объяснял.
Дверь скрипнула, мужчина оглянулся и строго на меня посмотрел.
– Извините, – поспешно сказала я и прикрыла дверь.
Более всего меня поразил даже не тренажерный зал, хотя он и был оснащен хорошими тренажерами, а то, что мальчишки в такую жару занимаются совершенно не свойственным для этого времени года делом. Вместо того чтобы гонять на футбольном поле мяч, купаться или прохлаждаться возле пивного ларька в компании своих сверстников, они что-то пишут в тетрадях и покорно внимают рассказам бывшего военного.
Я прошла к тем дверям, что вели прямо. Они открылись и выпустили стайку совсем уже маленьких, лет десяти, не больше, мальчишек в кимоно. За ними вышел их наставник – молодой человек лет двадцати пяти и тоже в кимоно.
– Всем немедленно в душ! – крикнул он.
И весело гомонящая компания скрылась за еще одной дверью. Я ее поначалу не заметила, так как она была не выкрашена, а отделана, как и стены, вагонкой.
– Вы к кому? – спросил тренер.
Я не успела открыть рот, как мальчик на входе вскочил на ноги и вытянулся по стойке «смирно».
– Они к Александру Васильевичу! – громко доложил он. – Я попросил подождать, когда закончится тренировка.
– Молодец, Синельников, – похвалил его тренер. И обратился ко мне: – Александр Васильевич освободился. Если вам срочно, пройдите в зал. Он сейчас индивидуально с ребятами занимается.
Я прошлепала в зал. Он был раза в четыре больше остальных. Пол его закрывал борцовский ковер, в углу находился боксерский ринг, на котором два юных боксера обменивались ударами, а несколько подростков подбадривали их громкими криками. Суворова я увидела на ковре. Он был босиком и в кимоно и что-то объяснял мальчику лет пятнадцати в точно таком же кимоно. Вероятно, какой-то захват, потому что то и дело хватал его за шиворот и с каким-то вывертом бросал на ковер. Парень в конце концов кивнул головой и весьма ловко бросил Суворова через бедро.
Тот поднялся с ковра – если я правильно помню, он называется татами – и одобрительно хлопнул паренька по плечу. Затем пожал сопернику руку и направился в противоположную от меня сторону.
– Александр Васильевич! – крикнула я.
Суворов резко оглянулся. Я ожидала увидеть на его лице удивление, недоумение, вежливый интерес, но не такой всплеск восторга, который вылился на меня.
– Костя! – крикнул он высокому парню, который находился возле ринга. – Замени меня! – и быстро направился ко мне.
Восторг в его глазах исчез, зато появилась тревога.
– Что случилось? – спросил он, пожимая мне руку. – На вас лица нет.
– Мое лицо при мне, – тихо сказала я.
Мне вдруг стало страшно. А вдруг откажется? Конечно, я и сама в состоянии добраться до Озерков, просто затрачу гораздо больше времени на дорогу и не сумею обернуться за один день, но в случае его отказа я уже не посмею снова обратиться к нему за помощью. А из этого следует, что больше мы никогда не увидимся...
