целился из автомата, явно трофейного, в мужчину, которого я почти узнала. Вадим наступал, мужчина пятился, но при этом тащил за собой Лизоньку, обхватив ее левой рукой за шею, а в правой держал пистолет. Рука у него дергалась, и он истошно вопил:
– Пропусти к машине, пидор! Кому сказал! Я ее прикончу!
Тогда я подняла автомат, прицелилась, совместила, как учили (спасибо папе!), целик с мушкой и нажала на спусковой крючок. Одиночный выстрел! Точно под колено! Это тебе за пидора.
Мужчина, завизжал, как заяц, упал на задницу и схватился за колено. «Ох, не танцевать тебе танго, милый!» – злорадно подумала я. И метнулась за Лизонькой. Потому что та сиганула в темноту, как резвая лань. Однако не слабая девчонка, если учесть, что в руках у нее была та самая тяжеленная сумка. Я нагнала ее возле спортплощадки. Лиза крутанулась на месте – ну, типа Ван Дамм! – чуть не заехала ногой мне в лицо. Я с наслаждением вмазала ей прикладом под ребра. Лизонька хрюкнула, сложилась пополам и рухнула к моим ногам. Я намотала ее «хвост» на кулак и потащила по траве туда, где мой любимый тряс, как грушу, вопившего от боли «казанского сироту» – так недавно называл себя этот ушлый малый. Я тихонько ненавидела его с тех пор, как на одной из корпоративных вечеринок он пригласил меня на танец и под шумок стал лапать за нежные места. В отместку я проткнула каблуком его лаковый штиблет и, кажется, ногу. После того вечера подлец долго ходил прихрамывая.
Я отпустила Лизин «хвост», и девица, ударившись о землю, глухо застонала. Я же чувствовала себя Артемидой, добывшей оленя к столу верховного бога.
– Ловко ты его… – Вадим вытер тыльной стороной ладони пот с грязного, в пятнах копоти лба. – А Лизу за что так уделала?
– Заслужила, – был мой ответ.
Затем я присела на корточки перед кривоногим засранцем, которому только что разнесла коленную чашечку, и сказала я весело:
– Привет, Равиль! Откуда деньжищи? Из банка, вестимо?
Глава 36
– Теперь уедем в Члоу? – спросила я у Вадима, когда мы, разобравшись с Равилем и Лизонькой, уселись на траве под забором дачи. Мы ждали приезда прокуратуры, милиции и, наверное, гэбистов. Банда налетчиков, захвативших инкассаторскую машину, валялась мордами вниз на газоне. Данила не сводил с них глаз. Правда, три бандита признаков жизни не подавали, остальные пятеро, в том числе бывший зам Юры, белели повязками на разных частях тела. На эти цели сгодились Лизины маечки от Версаче и кого-то там еще. Сама она сидела возле забора. – Вадим привязал ее за ногу к столбу. Девица уткнувшись побитым лицом в колени, тихонько подвывала и сморкалась в одну из своих маек.
– Нет, пока длится следствие, тебе придется остаться в Москве, – сказал Вадим. И нахмурился. – Прости, но я сомневаюсь, что ты захочешь вернуться в Члоу. Восстановиться в журнале раз плюнуть, к тому же через полгода ты вступишь в наследство. Станешь владелицей заводов-пароходов… Зачем тебе ехать в «медвежий угол»?
– Все, тема исчерпана! – рассердилась я. – В любом случае я вернусь. У меня в Члоу много дел. Дорогу я знаю, и даже сванский мост наверняка преодолею, не завязывая глаза платком. А для Амры и ее поросят заранее припасу что-нибудь вкусненькое. К тому же я должна вернуть книги в библиотеку. Взамен тех, что погибли вместе с машиной. У Мадины я научусь печь хачапури. Кроме того, просто обязана поставить «Ромео и Джульетту». И не прощу себе, если не увижу примирение жителей Члоу и Зухбы. А еще я очень хочу погулять на свадьбе Сырмы и Илико…
– Вот как? – Вадим обнял меня за плечи. – Хорошо, если так. Только первое время не получится звонить. Я уйду в горы проверять маршрут. Скоро ко мне приедет куча народу. Будут наши из России, немцы, чехи, французы, бельгийцы… Словом, интернационал. Мы давно задумали провести реконструкцию боев на Кавказе в сорок втором и сорок третьем годах. Только не будет у нас ни фашистов, ни коммунистов. А как в «Зарнице» – «желтые» и «зеленые». Но хотим, чтоб ребята хлебнули по полной. Мои друзья-питерцы игру уже разработали, заказали соответствующее снаряжение. Нужно готовиться. Обещали важные люди из правительства заглянуть. Может, и ты успеешь вернуться. Медсестрами с Мадиной будете. У вас это хорошо получается.
– Я постараюсь, – сказала я и прижалась щекой к его плечу. – А теперь расскажи мне, что ты вытряс из Равиля.
– Лизонька – девка не промах. Ушла от Данилы, но продолжала тешить его надеждами. Спала с Богдановым и строила глазки Закирову. От него и забеременела. А с твоим Юрой все произошло случайно. Банкир взял ее сумку и обнаружил, что та, странное дело, легкая. Раскрыл – денег нет! Набросился на жену, засветил ей в глаз. Выяснял, куда его дорогая подевала доллары. Она орала, что это ты их под шумок сперла. Богданов снова кинулся на нее с кулаками, дескать, Оля не могла украсть. Во-первых, потому что порядочная, во-вторых, все время была у него на глазах. А вот Лизонька как раз выходила со своей сумкой в прихожую…
– Истинная правда, так и было! – кивнула я.
– Словом, Лиза закрылась в ванной, позвонила Закирову. Вопила в трубку, что ее убивают. Равиль примчался с работы, схватил кочергу и прикончил твоего супруга. Я ж говорил, так раскроить череп женщина не способна. Затем связал Лизоньку, заклеил ей рот. Быстро вернулся в офис и позвонил Даниле, который безмятежно спал в машине, что, мол, никак не может дозвониться до Богданова. Водитель направился в квартиру, а там – опа! – труп банкира и изнемогающая в путах красотка. Остальное ты знаешь.
– А перчатки? Откуда взялись перчатки?
– Закиров прихватил их из багажника. В машине в них копался, пса своего вычесывал. Того самого Слайда, которого Данила привез в лечебницу.
– Это его пес? – поразилась я. – Но почему с ним возился Данила?
– Закиров попросил водителя отвезти Слайда в лечебницу и усыпить его, дескать, ногу уже не спасти. Но уважаемый Лев Зиновьевич объяснил Даниле, что пес пострадал не в драке, как утверждал Закиров, его ударила машина, судя по всему, белая… И тут Данилу осенило. Дело в том, что один из погибших инкассаторов – помнишь, спецназовец, что остановил нас утром, упоминал об ограблении? – был его близким другом. Парни как раз разговаривали по телефону, договаривались о встрече в спортзале, и вдруг инкассатор вскрикнул: «Костя, там собака! Сбили собаку! Остановись!» А следом – крики, шум, выстрелы… Утром Данила узнал об ограблении. Его друг погиб. Из бронированного автомобиля унесли около трехсот миллионов в рублях и около миллиона в валюте. Преступники сумели открыть кодовые замки на машине – заметь, белой, – коды меняются каждый день, их знают немногие.
– Ты хочешь сказать, что Закиров оказался предателем? Но ведь он так упорно строил свою карьеру! Теперь, после смерти Юры, ему открылись все дороги наверх. Юра-то его притормаживал, видимо, чувствовал гнильцу. Я думаю, его все равно бы скоро вычислили.
– Думаю, уже вычислили. Или были близки к этому. И милиция, и служба безопасности банка. Но Горшков первым вышел на него. Вот любезный Равиль Фаридович и решил побыстрее смыться. Не удалось!
Вадим вытащил смятую и пустую пачку сигарет. С тоской посмотрел на нее и швырнул в траву, к разбросанным вокруг деньгами. Затем заговорил снова:
– В юности Закиров был членом сильной казанской ОПГ, которую возглавлял его старший брат по матери. Но брата давно убили, Закиров успешно окончил Академию Плеханова, но связи-то остались. И огромные долги. Равиль играл в подпольном казино, и ему уже приставили нож к горлу. Вот он и решился на ограбление. Помочь должны были старые друзья, которые подъехали из Казани. Собаку специально бросили под колеса – рассчитывали, что инкассаторская машина или остановится, или сильно сбавит скорость. Автомобиль остановился. Налетчики тут же его окружили. Минута ушла на то, чтобы вскрыть замки. Еще три минуты на то, чтобы пристрелить инкассаторов и погрузиться с деньгами в машины. На все про все потратили не больше пяти минут. Ночь. Темно. На улице никого. Только какой-то старичок вышел в тот
