– Иначе? – спросила озадаченно девушка. – Что вы имеете в виду?
– Знай я заранее, какая вы чудесная девушка, обязательно внушил бы графу, что с каждой минутой задержки в пути он рискует потерять свою невесту навсегда. И вместо того, чтобы прохлаждаться в карете, он бы полетел к вам на крыльях, стараясь ускорить встречу...
Настя ощутила его дыхание на своей щеке, и странный озноб заставил ее вздрогнуть, хотя солнце поднялось уже высоко и хорошо прогрело воздух. Но мужская рука, неожиданно прохладная, коснулась ее разгоряченной кожи, тело покрылось мурашками, и Настя почувствовала, что ей трудно дышать.
– Вам нравится шутить надо мной? – Она смотрела вопросительно и чуть испуганно. Губы Сергея находились в опасной близости от ее лица, и Настя чувствовала, что, стоит ей пошевелиться, молодой человек поцелует ее.
Но, боже правый, она не должна этого допустить! Девушка попробовала отодвинуться. Но Сергей ласково коснулся ее подбородка.
– Настя, я не имею права поцеловать вас снова, но позвольте сказать о том, как сильно я хочу этого, – он медленно обвел кончиками пальцев контуры ее рта. – Вы поразительное создание, и, боюсь, граф Ратманов недооценил вас, думая, что женится...
– ... на провинциальной идиотке, которая будет заглядывать ему в рот и радоваться, что он изредка возвращается домой не под утро? – продолжила его бывшая невеста и, посмотрев на него исподлобья, рассерженно добавила: – Пообещайте мне никогда более не упоминать имени графа. Мне это крайне неприятно. Тем более это не тот человек, о котором следует вспоминать чуть ли не поминутно!
Сергей опустил руку. Кажется, дела зашли слишком далеко, и у него все меньше шансов завершить без особых для себя последствий авантюру, в которую он так безоглядно ввязался. Он жаждал мести, стремился к скандалу, не подозревая, что вскоре его поступками будет двигать уже не обида, а внезапный интерес к этой удивительной девушке, иногда пугавшей его непривычной резкостью суждений и в то же время притягивающей своей независимостью и смелостью.
– Ваше желание для меня закон! – Сергей шутливо выпятил грудь и взял под козырек. – Рад стараться, ваше высокоблагородие!
– Фаддей, простите меня, но нужно спешить! Не дай бог, эти выродки сбегут и захватят с собой саквояж.
– Не беспокойтесь, камни они с собой не понесут, а вот документы действительно могут исчезнуть. – Сергей снял пальто и шляпу и бросил их на сено.
– Я постараюсь вернуться как можно скорее. А вы пока хорошенько отдохните. – Он на секунду замялся и подал Насте один из пистолетов. – Возьмите на всякий случай, да и мне будет спокойнее, что вы под защитой. – Какое-то мгновение он смотрел на нее, потом ободряюще улыбнулся. – Не беспокойтесь, в любом случае я вас не оставлю одну. Идти не смогу, приползу, но обязательно вернусь! – Сергей вскочил на коня и крикнул: – Только никуда от этого стога не уходите и постарайтесь, чтобы никто вас не заметил!
Настя лежала на сене и смотрела на роящиеся в небе кучевые облака. Белоснежные причудливые башни старинных замков, диковинные животные, затейливые горные пейзажи и чудовища из детских снов возникали, чтобы тут же исчезнуть и явиться вновь в более замысловатом, более прихотливом исполнении. Невидимый ваятель, фантазер и выдумщик одним движением руки превращал гигантский парусный корабль в огромного доисторического ящера, а безобидного щенка – в свирепого монстра с кривыми клыками, безжалостно разрушал удивительные по красоте города и тут же выстраивал взамен весьма странные, но не менее прекрасные сооружения.
Настя смотрела в небо, а видела перед собой лицо человека, над которым потешалась каких-то два-три дня назад. Вернее, над его стихами, и довела тем самым лучших маменькиных подруг чуть ли не до истерики. Правда, дамы, которые поначалу с пылом и жаром пытались убедить ее в бесспорном таланте Фаддея Багрянцева, стали вспоминать разные забавные истории, которые касались поэта тем или иным боком. И если верить их россказням, то Фаддей, при всех его творческих способностях, на самом деле – безнадежный лентяй, любитель вкусно поесть и хорошенько выспаться. Но мужчина, который был с Настей все это время, совсем не похож на великосветского шалопая и бездельника, каким его нарисовало услужливое воображение. Он был красив, ловок, вынослив, он умело ставил ее на место и в то же время оставался ласковым и нежным. Каким-то особым, шестым чувством Настя понимала, что нравится ему, и это не игра, и не просто желание произвести впечатление. Ее невольный спутник искренне симпатизировал ей, и понимание этого не удручало девушку, а, наоборот, наполняло ее сердце робкой пока радостью и ожиданием скорого исполнения желаний.
Настя боялась надеяться, что Фаддей испытывает к ней более сильные чувства, чем мимолетное увлечение. Но его взгляды, улыбка... Она не могла обмануться. Иначе зачем беспрестанно твердить о том, как ему хочется ее поцеловать?
В голове у нее все перемешалось. Слишком много не совсем обычных событий произошло менее чем за сутки их совместного путешествия! А ведь впереди, как минимум, два дня и, вполне возможно, еще две ночи пути до Самары. Сердце девушки забилось быстрее, она прижала руки к груди и глубоко вздохнула. Что ждет ее в будущем? Возможно ли предугадать, чем кончится вся эта история с побегом и отказом обвенчаться с графом? Несомненно, впереди ее ожидала бездна неприятностей. Но в одном она была уверена: их встреча на постоялом дворе предопределена судьбой, а недавнее спасение от смертельной опасности – это знак, предвещающий, что они навсегда останутся вместе!
Настя в душе одобряла все, что делает Фаддей, – как говорит, как смотрит на нее, как находит выход из трудного положения, даже как сидит на лошади или спорит с ней. Но более всего ее взволновал его поцелуй, но разве смела она просить его делать это почаще? Итак, в некоторые моменты она вела себя крайне неприлично, но тем не менее, как ни прислушивалась Настя к своему внутреннему голосу, особых угрызений совести она не испытывала. И если бы ей пришлось молить небо, чтобы оно послало ей любимого человека, достойного ее мечты и тех требований, которые она в душе предъявляла своему будущему мужу, Фаддей Багрянцев был бы великолепным ответом на ее молитву.
Солнце припекало все сильнее, но прохладный ветерок не давал ему распалиться сверх меры и к тому же отгонял надоедливых мух. Сено впитало в себя все запахи лета: тонкий аромат донника, клевера и ромашки навевал какие-то неясные, неизвестные ей ощущения. Казалось, что она опять вернулась в детство и лежит в колыбели, которую мягко раскачивает чья-то ласковая рука. Настя подняла голову, окинула сонным взглядом окрестности, пасущуюся неподалеку лошадь, потом перевернулась на бок, положила пистолет в изголовье, улыбнулась, в очередной раз вспоминая, как Фаддей поцеловал ее после переправы через мерзкую лужу. Ускользающее сознание подбросило ей видение плачущей в подушку матери, чувство вины заставило сжаться сердце, но уже через мгновение девушка спала сном уставшего, вдоволь нашалившегося ребенка.
Глава 9
Насте продолжало сниться, что она совсем маленькая и отец ласково тормошит ее, пытается разбудить.
«Девочка моя», – он касался ее щеки губами, а она тянулась ему навстречу, обнимала за шею и счастливо улыбалась. Папа жив, и, значит, все будет хорошо! Она погладила его по шершавой от выступившей щетины щеке и замерла в удивлении: куда исчезла отцовская борода? И сразу все вспомнила и открыла глаза.
– Настя, просыпайтесь! – проговорил тот, которого она продолжала обнимать за шею. Его лицо приблизилось к ней, и Фаддей весело и озорно улыбнулся.
– Я уже полчаса дожидаюсь, когда вы откроете глаза, – он отстранился от нее, протянул руку за спину и поднял над головой саквояж. – Ну что, узнаете пропажу?
Настя быстро села и ошеломленно посмотрела сначала на улыбающегося поэта, потом огляделась вокруг. Тени от стогов и деревьев стали совсем короткими. Значит, скоро полдень, и она проспала никак не меньше четырех-пяти часов. Девушка взяла в руки саквояж, открыла его и с облегчением вздохнула. Слава богу, все на месте, даже сверток с бельем и кое-какими мелочами, без которых женщина не мыслит своего существования.
– Ну, как, ничего не пропало? – спросил Фаддей и убрал с ее щеки выбившийся из прически завиток. – К
