каком оно состоянии.
– Это вполне объяснимо. Утром выступал ваш замминистра обороны. Есть сведения, что грузины минируют мосты, дороги, подходы к селам. А ваши военные вчера очень удачно провели стрельбы по учебным морским целям. Отстрелялись на «отлично». Я думаю, они не исключают вероятности высадки морского десанта.
– Ну, раз минируют, значит, боятся, что мы войдем в Кодоры. Честно сказать, они нам вот уже где! – Игорь черканул ребром ладони по горлу. – Если сваны хотят жить на этой земле, пусть живут, мы им не мешаем, но они должны знать, что это абхазская земля, а не грузинская. Мегрелы до сих пор живут в Гальском районе, кто их выгоняет? После войны шестьдесят тысяч вернулись из тех, кто убежал в Грузию.
– Война по этническому признаку – самая поганая война, – сказал Арсен. – Хотя кто сказал, что другие войны лучше?
Игорь что-то ответил ему по-абхазски, вдруг завел руку за спину и вытащил пистолет и магазин к нему. Подняв ствол вверх, одним движением руки вставил обойму в пистолет и передал его Арсену. Тот деловито осмотрел оружие, что-то одобрительно сказал по-абхазски и вернул его Игорю. Тот немедленно отправил оружие в кобуру на спине и поправил футболку.
Марина завороженно наблюдала за ними. Выходит, ситуация с грузинским вторжением в Кодорское ущелье гораздо серьезнее, чем полагала Анжела. Если мужчины взялись за оружие, жди, что оно непременно выстрелит. Разумеется, она понимала, что этот разговор не предназначен для чужих ушей, и все же не могла заставить себя отойти от окна. Странный холодок проник в ее сердце. Почему-то ей захотелось заплакать.
Анжела была права! Она абсолютно не вписывалась в жизнь Арсена, в его мысли, секреты, отношения с друзьями и близкими людьми. И останется для него всего лишь мимолетным увлечением, которое гаснет быстрее, чем достигает своего пика...
Марина нервно перевела дыхание, и тут Арсен внезапно поднял голову и посмотрел на ее окно. Марина быстро отступила назад и задернула занавеску. Но Игорь, видно, тоже заметил ее, потому что весело прокричал снизу:
– Обара, Марина! Спускайся в кафе. Поговорить надо!
Закусив губу, она осторожно приблизилась к окну и выглянула наружу. Арсен бегом поднялся на второй этаж, но направился не в свою комнату, а на веранду. Получается, она непременно с ним встретится, если примет приглашение Игоря. Нет, лучше переждать!
– Хорошо, Игорь. – Она помахала ему рукой и улыбнулась. – Минут через десять спущусь!
– Масленица! – засмеялся в ответ Игорь. – Жду с нетерпением!
Марина отошла от окна и потянула футболку через голову. Дверь за ее спиной скрипнула, и она испуганно оглянулась. На пороге возник Арсен собственной персоной. Капельки воды еще не высохли на широкой груди и плечах. На шее у него висело полотенце, а глаза... Глаза метали молнии.
Марина охнула и попыталась снова натянуть на себя футболку, но запуталась в рукавах и не нашла ничего лучшего, как гневно закричать:
– Какого черта ты врываешься без стука? Ты видишь, я переодеваюсь! Убирайся отсюда!
Ему хватило полшага, чтобы оказаться рядом. Одной рукой Арсен обнял ее за талию, другой сорвал футболку. Марина вскрикнула, но он закрыл ей рот губами и принялся неистово целовать, прижимая к себе все сильнее и сильнее. После ледяного душа кожа у него была прохладной, но губы обжигали. Он не позволил ей даже перевести дыхание и продолжал терзать ее рот губами, которые были на этот раз жесткими, а поцелуи беспощадными.
Марина застонала от боли и попыталась вырваться, но он, видно, принял этот стон за проявление страсти, потому что подтолкнул ее к кровати. Ноги ее подогнулись, и она упала, увлекая его за собой. На какой-то миг Арсен ослабил хватку, и она, что было сил рванувшись, перекатилась сначала на бок, а затем вскочила на ноги и схватила первое, что подвернулось под руку, – фен Сабрины.
– Идиот! – прошипела она. – Ты что себе позволяешь?
Арсен приподнялся на локтях и потряс головой. Взгляд у него был ошарашенный, словно у человека, который только что пришел в себя после солидной дозы наркоза. Он вытер лицо полотенцем и медленно поднялся на ноги. Заметив в руках Марины фен, язвительно усмехнулся:
– Очень страшное оружие! – и снова сделал шаг в ее сторону.
Марина угрожающе подняла фен и отшатнулась назад. И наткнулась на подоконник. Справа путь к отступлению отрезал одежный шкаф, слева – туалетный столик.
– Не подходи! – растерянно прошептала она.
Арсен молча схватил ее за руку и стиснул тонкое запястье так, что пальцы Марины непроизвольно разжались. Он отбросил фен на кровать, но руку не отпустил и, притянув Марину к себе, второй рукой взялся за плечо и посмотрел ей в глаза. Марина потеряла дар речи. Ей показалось, что он сейчас разорвет ее на части.
– Тихо, ты! – произнес он, и голос его задрожал от ярости. – Ты что себе позволяешь? Я что, мальчик тебе? Игрушка? Что это за закидоны? Утром смылась, как дешевая шлюха. Здесь это не принято, понимаешь? Старик накрыл на стол, петуха по такому случаю зарезал... Что я ему должен был объяснить?
– Ты! Придурок! – Она наконец опомнилась и свободной рукой сильно толкнула его в грудь. – Что за претензии? Оставь меня в покое! Я ни перед кем не отчитываюсь! Захотела и ушла, тебя не спросила!
– Ладно. – Арсен отпустил ее руку. – Я думал, ты умнее! – Скривившись, он окинул ее презрительным взглядом. – Чем ты лучше Сабрины? Такая же продажная сука, только маскируешься умело!
– Я? Сука? Маскируюсь?
Горло Марины сдавили спазмы, и она закашлялась. Господи, как ей было плохо сейчас, а это чудовище, этот монстр стоял напротив и ухмылялся, наблюдая, как она задыхается. Вдобавок из ее глаз потекли слезы, то ли от приступа кашля, то ли от обиды.
– Убирайся! – схватившись за горло, с трудом произнесла она и замахала рукой. – Подальше! Чтобы я никогда тебя не видела.
Арсен перестал улыбаться. Глаза его потемнели.
– Угомонись! Я уйду, но ты об этом пожалеешь!
– Я? Пожалею? – закричала она не своим голосом, абсолютно забыв об осторожности, ведь окно оставалось открытым, и ее мог услышать всякий, кто в этот момент находился во дворе. Тот же Игорь, к примеру, или Анжела...
– Ты оскорбил меня, – сказала она уже спокойнее. – Считаешь, что все тебе позволено? Нет, шутишь, дорогой! Я – не продажная сука, заруби это себе на носу! Разбирайся со своими любовницами там, в Москве. А меня раз и навсегда оставь в покое!
– О, сколько слов! – снова скривился он в усмешке. – Как я понимаю, ты уже подыскала себе мальчика, который станет бегать за тобой хвостиком, таскать твои сумки и облизывать с утра до вечера...
– Какое твое дело! – закричала она. – Мальчик, девочка... Я сама выбираю себе друзей, и ты в их число точно уже не входишь!
– Друзей? – Глаза Арсена сверкнули. – В число твоих друзей я как раз входить не собираюсь. Я тебя... – Он снова схватил ее за плечи, притянул к себе и прошептал ей на ухо пару слов, от которых у нее и вовсе заклинило мозги.
– Тварь! Подонок! – Марина размахнулась, но Арсен перехватил ее руку.
– Дружба мужчины и женщины слабеет с наступлением ночи, – произнес он сквозь зубы. – Это не я, это Бисмарк сказал. А он знал толк в отношениях полов.
– Пошел ты и твой Бисмарк... – задохнулась Марина от возмущения. Ее новая попытка освободиться от захвата закончилась безуспешно. И она пришла в ярость.
– Отпусти меня! – произнесла она внешне спокойно, но глаза сузились, а губы побледнели. – Какое ты имеешь право?
– Имею, – произнес он насмешливо, но руку не отпустил. – Помнишь? Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека.
– Держись со своей свободой от меня подальше! – уже не сдерживаясь, закричала Марина. – Ты самый
